Нарождающееся раздражение быстро схлынуло, когда Кэсси встала с кровати и отметила, что пятки, соприкоснувшиеся с мёрзлыми досками пола, не отозвались даже слабым покалыванием. К чему нервничать по пустякам — всё это уже не имеет никакого значения.
Она подошла к окну. Сквозь обильные просветы на рваном занавесе пробивался совсем уж скудный свет: было ещё очень рано. Сняв занавес, Кэсси убедилась, что заря только занимается и ущербная луна ещё вовсю льёт жёлтый свет на нагромождение бараков. Далеко на каменных городских стенах ещё не погасли огни постовых автоматонов. На дороге рядом сцепились в схватке два бездомных пса. Без лая и визгов они набрасывались друг на друга и отходили назад, издавая негромкие утробные рычания, полные холодной ярости. В стороне от них на земле лежало что-то тёмное — то ли кусок мяса, то ли кость. Видимо, это нечто и стало причиной раздора животных.
Слишком, слишком рано. Может, снова лечь? Чем заняться в такую глухую рань?
Нет, сказала себе Кэсси. Нельзя вновь засыпать. Зачем спать, если ты всё равно скоро погрузишься в вечный сон. Вот уже ноги помаленьку отнимаются — значит, остаётся всего ничего, самое большее пара месяцев. Инфекция безжалостна. Выживших не было и не будет.
Что ж, если бодрствовать, то для начала хорошо бы зажечь лампу.
Сменив ночную рубашку на платье, которое когда-то было синим, но по изношенности почти потеряло цвет, Кэсси вышла из комнаты. Коридор был длинным и узким, он пронизывал барак насквозь и обоими концами упирался в двери выхода. В середине коридора стояла большая печь, за которой не уследила треклятая Виния. Будь в печи хотя бы слабое пламя, Кэсси не пришлось бы идти в темноте. Впрочем, это ей было привычно — она могла пройти в любой угол барака с закрытыми глазами.
Подходя к печи, Кэсси услышала характерные слабые щелчки. Ага, значит, она не первая сегодня покинула кровать. Кому-то этим холодным утром тоже не спится.
Кресало вновь чиркнуло по кремню. На этот раз звук получился громче, и во мраке вспыхнул сноп оранжевых искр, на мгновение осветив вязанку дров в печи. Искры быстро погасли, но дело было сделано: часть из них попала на трут, подложенный под дрова, и тот быстро воспламенился. Огонь коснулся сухого дерева, которое с готовностью затрещало. Человек, сидящий на корточках у печной дверцы, убрал огниво в карман и поднёс ладони к занимающемуся пламени вплотную, потирая их друг о друга.
— Доброе утро, Айв, — сказала Кэсси. Горб на спине человека, отчётливо видный в колеблющемся свете, не оставил сомнений, кто это может быть.
— Для кого-то, быть может, и доброе, — ворчливо отозвался Айв, не оборачиваясь. — Да только вот точно не для меня. Знаешь, что мне снилось, Кэсси? Будто я лезу по верёвке на стену Колонии, чтобы пробраться на ту сторону, и меня за этим занятием сцапали фиджи. Вот так взяли стальными клешнями за шиворот и поволокли назад, — он скрючил длинные пальцы и резко обхватил ими себя за бока. — Я брыкаюсь, кричу, но толку нет. Завели они меня в одну из своих башен в комнату без окон, только эти их мерзкие зелёные лампы слепят глаза. Подтащили к большому чану, я гляжу — а там вода до краёв. Да только не обычная, а мёртвая. Дымок от неё поднимается ледяной, щеки мне обжигает. Представляешь?
— Ужас какой, — посочувствовала Кэсси, подбирая одну из лучин, разбросанных по полу.
— Потом ещё одна клешня хвать меня за затылок и макает головой в этот чан. Я чувствую, как всё лицо немеет, и думаю, всё уже — конец, жизнь-то кончена. И тут проснулся, а лицо и правда разве что инеем не покрылось. С каждым дыханием изо рта белое облачко выходит, пальцы в сосульки превратились, — Айв наконец повернулся и злобно посмотрел на Кэсси единственным глубоко посаженным чёрным глазком. — Так ведь и замёрзнуть во сне недолго. А всё из-за чего? Из-за твоей безалаберности, девочка! Я, хоть и уродец уродцем, но пока помирать не хочу, так что имей это в виду и будь добра вовремя подбрасывать дровишек в это чёртово жерло!
Усмехаясь, Кэсси встала на колени у печи рядом с Айвом и поднесла кончик лучины к пламени:
— Ты бы поберёг своё красноречие для Винии. Это она проспала своё дежурство. А меня, как и тебя, выгнала с постели холодища. Когда это я давала огню гаснуть в свою смену? Не обижай, Айви.