Вадим удивлённо обернулся:
— Прямо сейчас? А флешка у тебя есть с собой?
— Нет-нет, мне просто послушать, — Галка сняла с деревянного табурета в углу кадку с карликовой пальмой и сама уселась на него. — А то по радио я так и не разобрала, о чём там поётся.
— И зачем тебе это? — Вадим защёлкал мышкой, открывая браузер.
— Просто интересно.
— Ну, как маленькая… И, кстати, как я эту песню тебе найду? Я же не знаю ни имени певицы, ни названия песни. Ты что-нибудь из слов запомнила?
— Что-то там про колыбельную волкам.
Постучав по клавишам, Вадим кивнул:
— Ага, похоже, вот она. Кстати, так и называется — «Колыбельная волкам». Тебе включить?
— Ну включай, раз нашёл.
— Ладно, а я пойду, пока себе чай налью. Буду я сидеть и слушать всякую чушь…
— Не ворчи!
Усмехнувшись, Вадим поставил песню на воспроизведение и вышел из комнаты. Он любил свежекипячёный чай, так что пришлось ждать, пока не нагреется вода в чайнике. Плеснув кипятка в чашку и кинув в неё пакетик чёрного чая, Вадим вернулся в кабинет. Галка, постукивая пальцами по коленям, слушала песню — видимо, уже на повторе:
— Ну как? — Вадим поставил чашку на стол рядом с клавиатурой. — Поняла смысл жизни?
— Вадик, перестань, — Галка прыснула. — Но песня очень интересная.
— Это чем же? Самая обыкновенная попса.
— Ну вот представь — кто может петь колыбельную волкам?
— Да не хочу я мозги себе парить, — Вадим сел на кресло и остановил песню. — Это просто бессмыслица, понимаешь? Всем этим певичкам продюсеры за утро десять таких песен сочинят, не напрягая извилин, а ты тут начинаешь смысл искать.
— Да без разницы, кто там и как слова сочинял. Ты просто представь картину: кто-то шастает там в темноте каждый вечер и поёт, чтобы волки уснули…
— И?
— А тебе не жутко от такой мысли?
— Мне очень жутко от мысли о предстоящих годовых отчётах в налоговую. В этом году они бульдогом цеплялись за меня, и вряд ли уже отстанут. Будут трясти, как линяющего щенка, говорю тебе.
— К чему тут твоя налоговая?
— Ну а к чему этой твой шастающий в темноте? Эх, видно по тебе, что Роман три последние недели в Омске прохлаждался, — Вадим лукаво улыбнулся.
— Ай, да ну тебя, Вадик, — Галка надулась, как в детские годы. — Совсем ты одеревенел с этим твоим бизнесом, поговорить нормально с сестрой не можешь.
— Так о чём тут гово… эх, — Вадим вздохнул и примирительно вскинул ладони, поняв, что слишком увлёкся спором. Такое бывало с Галкой — порой на неё что-то находило, и она в буквальном смысле слова витала в облаках. Годы не сгладили эту черту, а только усугубили. Раньше Вадим как-то умел безболезненно обходить в разговоре её причуды, но теперь, перетираясь годами в жёстком деловом мире, видно, и вправду стал терять ценное умение…
— Ну ладно, ладно, ты только не злись, — Вадим придвинул кресло ближе к ней. — Что ты там хотела сказать об этом, который в темноте?
— Да неважно. Просто образ хороший. Так и представляю, как он там бродит ночью между качелями и усыпляет волков.
— Кто бродит? Человек?
— Это вряд ли. Там же поётся: «у него большие зубы».
— Значит, вампир?
— Почему сразу вампир? Существо. Какое-то, неважно какое, но страшное. Представляешь? Танцует при свете луны, и никто его не видит. А когда заводит свою колыбельную, его слышат только волки, а люди думают — опять эти ржавые железяки скрипят по ночам. Кстати, ведь в нашем дворе как раз такие качели есть. Иногда скрипят по ночам, спать мешают. Так и кажется, что на них кто-то сидит всю ночь.
— Но зачем этому существу сидеть на качелях в городе? — Вадим старался сохранить серьёзное лицо. — В городе же нет волков, а в лесу нет качелей. Видишь? Бессмыслица. Кто-то просто на ходу текст придумывал.
— Ну-у, — Галка неосознанно почесала нос, как всегда делала, когда задумывалась. — Может быть, он как раз усыпляет волков, которые пробрались в город. Если он не споёт, то они не заснут и нападут на людей, будут их убивать, утаскивать в лес…