Можно было продолжать этот спор бесконечно, но Катрин устала от всего этого. Можно было перетерпеть, но одновременно с домашним скандалом на нее навалились Шанталь с ее вечной руганью и Поль с дурацкими шутками. А сверх того — дождь, сырая одежда и ощущение безысходности, будто бы так будет всегда, и из этого порочного круга нет выхода. Хотя, почему нет? Сейчас она из него и выйдет.
Катрин молча взяла в рюкзак и начала скидывать в него сухие вещи.
— Ну и? Что это за сцену ты устраиваешь? — спросил Максим.
«Не отвечать. Стиснуть зубы, найти расческу, смарт, перочинный ножик».
— Я же знаю, что ты все равно никуда не пойдешь в такой дождь!
«Где же этот чертов паспорт…»
— Тебе не шестнадцать лет для таких выкрутасов!
«Да, в шестнадцать смелости бы не хватило. Все, прощай, немилый дом».
Поход по непогоде в дождевике и непромокаемых ботинках оказался намного приятнее, чем сидение в душной подсобке. Так она и шла, куда несли ее ноги, не особенно следя за дорогой, а потом села в первый попавшийся автобус. Катрин было все равно, куда он повезет ее. Она снова сидела у окна и слушала музыку, впервые чувствуя себя свободной — не столько от обязательств, сколько от людей, вечно считавших себя правыми, и, прямо сказать, ничуть не уважавшими ее.
Вскоре дождь закончился, и Катрин сошла с автобуса, точно так же, наугад. Маленькие домики, река, мост. Где это она, в Альфорвилле? Катрин спустилась к реке, катившей свои темные воды. Реки и моря всегда манили ее, будто нашептывая о своей мощи, эта мощь пугала ее и в то же время притягивала. Поэтому она никогда не каталась на паромах и лодках, а уж на больших теплоходах — тем более. Ей было куда проще полететь на самолете, чем добираться куда-нибудь по воде. Вот наблюдать за волнами с берега — это пожалуйста.
Она села на доску рядом с водой. От реки веяло прохладой и странными запахами, Катрин не могла разобрать их. Над городом висел серп убывающей луны, изредка бросающий бледные отсветы на воду. Волны набегали на берег с тихим шуршанием, облизывая высокие ботинки Катрин. Кто-то беззвучно подкрался сзади — она не заметила этого.
«Как тихо и спокойно», — думала она, и это была последняя мысль перед тем, как веки ее смежила дремота — неожиданно для нее самой.
Катрин все так же сидела на берегу, но ее одолело странное чувство тревоги. Она осмотрелась, вокруг ничего не было. Тогда она взглянула вверх и увидела над собой странного человека с крылышками над ушами, больше похожего цветом и фактурой кожи на ожившую статую. Но он не был недвижим, как полагается статуям, он вяло шевелился, паря над ее головой, а одежды его, длинные и блеклые, развевал ветер.
— Кто ты? — спросила Катрин.
— Я — сон, — сказал тот.
— Онир? Или, быть может, Гипнос? — спросила она, протягивая руку вверх. Ее пальцы будто бы столкнулись с плотной преградой, которую тяжело было преодолеть без усилия. Тогда Катрин бросила попытки дотянуться до странного человека, и продолжала с любопытством изучать его. — Ладно, будешь Гипносом. Но я не вижу снов.
— Как, совсем?
— Да. Я сплю, но мне ничего не снится.
— Я приношу сны всем и каждому. Если ты не помнишь своих сновидений, это не значит, что их не было вовсе.
— Раньше у меня были сны. Потом я перестала их видеть.
— Каково быть толковательницей сновидений, которая не видит снов? — продолжал говорить с ней мужчина, похожий на статую. Он уселся рядом с нею, приобняв.
— Немного печально. Будто бы я немного неполноценна. Но жить можно. Потерять сны — это не потерять руку или слух.
— О, некоторые бы многое отдали за твою способность, способность забыть о сновидениях до конца своих дней.
— Странные люди, — проговорила Катрин, позволяя сну плавно перетечь из философского в эротический. В реальности муж не тропился удовлетворять ее чувства, так почему бы не расслабиться во сне?
В момент, когда удовольствию уже полагалось посетить ее в наивысшей мере, Гипнос прошептал ей на ухо: «О, теперь-то ты точно узришь». Чувство тревоги снова захлестнуло Катрин. Она преисполнилась отвращением к тому, чем занимается на грязном берегу, и вырвалась из объятий бледного наваждения.
Сон будто бы сгинул. Катрин долго не могла прийти в себя; ей казалось, что она до сих пор чувствует холодные прикосновения к губам, рукам и ногам.
Ее внимание привлек странный плеск воды, не такой, как раньше, когда волны ритмично бились о берег. Катрин захотела встать и уйти, но не смогла, будто что-то тяжелое держало ее на месте.
На поверхности воды показалось что-то круглое, оно приближалось к ней. Предмет стал увеличиваться и, наконец, поднялся над поверхностью воды. Это была человеческая голова с длинными волосами. В темноте лица было не разобрать, но Катрин откуда-то знала, что это ее сестра. Ужас охватил ее сердце липкими пальцами, но ноги все так же не слушались ее, не хотели нести ее прочь от этого места. Сестра выбралась на побережье и поползла к ней. Длинное платье тянулось следом по поверхности воды. Катрин захотелось кричать, но и крик застрял в горле. Она посмотрела вверх, чтобы попросить странного мужчину о помощи, но тот исчез.