Выбрать главу

“Человек черного хода”, “Глория” и “Луи-Луи”. Теперь уже Джим пел их почти все.

Шли недели за неделями, Джим становился всё более уверенным в себе. Он не считал, что обладает великолепным голосом (он говорил: “я не пою, я кричу”), но знал, что его вокал становится всё лучше. Группа становилась всё менее застенчивой, Джим драматическим жестом накидывал на микрофон чёрный носовой платок, а затем с чувством вытирал им лицо.

Ещё важнее для “Doors” было растущее чувство их “единения”. Каждый день репетируя, а теперь и играя вместе на публике, три музыканта и певец хорошо изучили способности и возможности друг друга и хорошо этим пользовались. Напористый, чем-то напоминающий церковный, орган “Flash Gordon” Рэя; джазовые барабаны Джона, особенно выделяющие стихи Джима; утончённоеи, по-видимому, импровизированное блюзовое и фламенковое перебирание струн Робби; хрипловатый, неровный, но чувственный тенор-баритон Джима всё это вместе слилось в стиль, намёк на который на демодиске был едва заметен. Ещё долго Джим стоял спиной к публике, поворачиваясь к музыкантам, вновь создавая достигаемое на репетициях состояние, когда, по соглашению с Рэем, они поворачивались друг к другу, чтобы “направить друг другу наши энергии”. С помощью ЛСД, говорит Рэй, “Doors” развивали свой “дух братства”. Большинство музыкантов, которые какое-то время играют вместе и которые уважают творческие поиски друг друга, чувствуют близость, непостижимую для немузыкантов и не-певцов. “Да, – говорит Рэй, – это было то самое. Но в этом была ещё и необычная интенсивность ”.

У них было и необычное партнёрское соглашение, согласно которому всё делилось поровну. Джим писал почти все песни, но он настоял, чтобы при записи в качестве композитора были названы “Doors”, так что авторские гонорары и все другие доходы впредь будут делиться поровну, на четверых. А все решения будут приниматься не большинством, а единогласно.

Джим стал привносить на сцену наркотики, иногда “в себе” (глаза расширены, чувственное восприятие то искажено, то интенсифицировано, эго разбито на части), иногда в карманах, вытаскивая оттуда амилнитрит и суя его себе под нос в тот момент, когда Рэй начинал органное соло. Однажды он вручил амилнитрит всем музыкантам, когда группа начала играть “Маленького красного петуха”; а дойдя до строк “собаки залаяли, волки завыли”, Рэй залаял, Джон завыл, а Джим упал со сцены. В другой раз, вдрызг пьяный, Джим повернулся к какойто группе тинэйджеров, придумывая новые слова в “Глории”, добавляя строки: “и затем она приходит на мой этаж / Она приходит в мою постель / Она приходит ко мне в рот…”

У Джима по-прежнему не было почтового адреса; он попрежнему переезжал с кушетки на кровать и снова на кушетку. Памела была его девушкой номер один, но он не был сторонником единобрачия. Они говорили о покупке квартиры в Лорел Кэньон, но при этом он всё время ночевал в Западном Лос-Анджелесе. У него до сих пор не было машины, и он зависел от старенького “Volkswagen” Рэя или от “Singer Gazelle” Джона. Когда им бывало голодно, “Doors” в полном составе отправлялись к Джону; его мать обращалась с ними наиболее мягко из трёх “имевшихся в наличии” их матерей.

К апрелю положение “Doors” было незавидным. Они почти сломались. Сорока долларов на руки в неделю на жизнь не хватало, а часто они не получали и этого. Джону предложили играть в другой группе. Джон и Робби были арестованы за хранение марихуаны, а Джим, получивший прошлым летом незаконную студенческую отсрочку от армии, был вновь классифицирован 1-А, и ему было сказано в мае явиться на новые физкультурные тесты. И “Columbia” включила их в “список на исключение”.

Однажды ночью в “London Fog” пришёл один из штатных продюсеров “Columbia” и представился как продюсер “Doors”, но больше они никогда его не видели. Как ничего не слышали они и от Билли Джеймса. Джон случайно заметил, что имя “Doors” значится в “списке на исключение” на рабочем столе у Билли. Они потребовали немедленного расторжения контракта.

Потерпите до конца, – сказал им Билли. – Вы получите тысячу баксов, если пройдёт шесть месяцев и они не выпустят ваших песен. – Они замотали головами. Билли вздохнул и позвонил кому-то в юридический отдел. “Doors” стали официально свободны.

Через несколько дней хозяин “London Fog” полностью освободил “Doors”. Он их уволил.

Судьба группы изменилась в мае.

Сначала Джим подпортил себе кровяное давление, сахар в крови, сердцебиение, дыхание, зрение и речь с помощью изобильного и разнообразного употребления наркотиков, и после этого явился сдавать физкультурные тесты в армейский призывной пункт; кроме того, он сказал врачам, что он – гомосексуалист, и если они отправят его в армию, то будут последними идиотами в мире. В службе ему было отказано. Потом, в последний вечер в “London Fog” появилась агент из “Whiskey a Go Go” с предложением вписаться в этот клуб на один вечер в понедельник. Пока только на один вечер, – говорила милая брюнетка Ронни Хэрэн, – а там хозяева посмотрят.