В этом, как я думаю, различие между самоубийством и медленной смертью.
Действительно ли Джим считал, что медленно приближал себя к смерти и не заботился об этом, потому что это было в духе той поэтической традиции, которой он был так очарован? Или он просто, ради драматического эффекта, предположил то, что станет его судьбой?
Джерри попытался это выяснить. Он спросил:
Что вы имеете в виду?
Джим мягко улыбнулся.
Я не знаю. Давайте дойдём до следующей двери и выпьем.
В конце последней встречи Джим сказал Джерри, что хотел бы прочесть длинную поэму, которая могла бы ответить на многие вопросы. Безымянная тогда, она будет позднее опубликована как “Американская молитва”. Как и во многих ранних его стихотворениях, и в некоторых из наиболее известных его песен, темой этой поэмы был надвигающийся американский апокалипсис, и здесь снова был перечень болезней середины века, очень личный и произнесённый часто с гневом.
Когда через несколько недель он держал в руках опубликованное интервью (на обложке красовался Джим в кожаных штанах и без рубашки – фото Пола Феррары) и увидел там же свою поэму, опубликованную, как он и просил, с копирайтом Джеймса Дугласа Моррисона, он чрезвычайно обрадовался.
Наконец-то, говорил он друзьям, – этот журнальчик начинает при встрече с настоящим талантом его узнавать.
К июлю был, наконец, составлен четвёртый альбом “Doors”. Целый год был потрачен на подготовку, но этот альбом стал самым разочаровывающим, а Джиму принадлежала только половина материала. Очевидно, его энергия была больше направлена к поэзии, чем к песням. По этой причине, а также потому, что Джим не хотел, чтобы их следующий сингл, “Скажи всем людям ”, приписали ему, на конверте был указан конкретный автор вместо традиционного “песни “Doors””.
Но, как и в предыдущих альбомах, в “Тихом параде” было несколько “строк Джима Моррисона ”, строк, которые, очевидно, были слишком таинственными и яркими, чтобы принадлежать кому-то ещё – в “Блюзе шамана” был образ: “Холодно скрежещущие челюсти серого медведя / Греются на твоих пятках”, а в “Тихом параде” монотонные стихи: “ Подземелья, детские кости / Зимние женщины растят камни / Неся детей к реке”, и последняя строка наталкивала на вопрос: купать или топить?
В “Лёгкой прогулке”, песне, которую Джим рассчитывал сделать синглом, были острые и доступные во всех отношениях стихи, но в последней строфе он не смог удержаться от поэтического выверта: “Королеве быть теперь моей невестой, / бушевать в моей темноте, / гордо владеть летом, / спокойно относиться к зиме. / Давай прогуляемся”.
Но везде лирический импульс был более слабым, чем на предыдущих альбомах, а использование “La Cienega Symphony” (как называл это Винс Тринор) – струнных инструментов из Лос -Анджелесской филармонии и духовых инструментов (на них играли некоторые из ведущих джазовых музыкантов) – затуманило когда-то прозрачный саунд “Doors”.
“Doors” приходилось искать работу. Новый альбом стоил 86.000 долларов, но гораздо хуже был продолжающийся экономический упадок, который Джим приписывал теперь “инциденту в Майами ”. Рэй вспоминает о 25 отменённых концертах, которые Джон определял тогда как “миллион долларов за выступления”.
Организаторы концертов в некоторых городах возбуждали судебные иски по поводу денег, потерянных ими из-за официальных запрещений концертов “Doors” местными “доброжелателями”. Хотя их последний сингл, “Дотронься до меня”, продававшийся до инцидента в Майами, шёл почти так же успешно, как и “Зажги мой огонь”, деньги были быстро потрачены на адвокатов, а последующие записи лежали мёртвым грузом, когда группа оказалась в “чёрных списках” на двадцати важнейших радиостанциях. Это, однако, продолжалось недолго, и, когда новая музыка ударила в лицо нации, уровень продаж записей восстановился.
Хотя “Дотронься до меня” была записана до инцидента в Майами, начало продажи как бы связало её появление с этим инцидентом. Последний освещался в новостях, а просьба “Дотронься до меня” штурмовала хит-парады – подростки невинно поглощали её, и фаны “Doors” гордились своей группой, несмотря на духовые и струнные, которые они считали бравадой.
В конце концов Билл Сиддонз получил хорошие новости.
Мы твёрдо договорились о нескольких выступлениях, – сказал он. – Чикаго и Миннеаполис 14 и 15 июня. Юджин, штат Орегон – 16-го. Поп-фестиваль в Сиэттле – 17-го.
Эй, – спокойно сказал Джим, отворачиваясь от офисного холодильника, держа в руке банку “Coors”, – я думаю, вы согласны: ни одного больше шоу на открытом воздухе.
Другие “Doors” безучастно посмотрели на Джима.