Все вместе мы бы смогли это сделать и немного повеселиться… потому что они победят, если вы им позволите!
К тому времени, как на следующий день Джим проснулся, был уже отменён вечерний концерт в Солт Лэйк Сити. Управляющий залом из Солт Лэйк Сити был в числе зрителей в Бостоне, и ему не понравилось увиденное там.
Продолжалась паранойя Майами. Почти на каждом выступлении все управляющие залов просили Винса убрать звук, если Джим скажет что-нибудь “спорное”. Каждый день “Doors” не могли быть уверены, что их ближайший концерт не отменится в последнюю минуту.
Инцидент в Майами касался всех. К концертным контрактам других групп добавлялись статьи и пункты против непристойностей, или же заранее требовались обязательство чеком, которое не возвращалось, если во время пребывания на сцене будут какие-нибудь “незаконные, непристойные, неприличные, распутные или аморальные высказывания”.
17 и 18 апреля “Doors” играли на огромной площадке в Гонолулу. Затем для “Doors” начались короткие каникулы, а Джим с Сиддонзом снова вылетели в Фоникс, чтобы встретиться с Максом Финком и стюардессой Шерри. Она изменила показания от 20-го числа с точностью до наоборот, и отпало последнее обвинение против Джима.
В сентябре прошлого года Джим начал переписываться и созваниваться с редактором и критиком из Нью-Йорка Патрицией Кеннели, в марте и апреле они вновь стали общаться, когда в своём журнале “Jazz amp; Pop” она рецензировала книгу его стихов, он прислал ей телеграмму с выражением благодарности.
Патриция была посвящённой и практикующей колдуньей, высокой жрицей шабаша ведьм это восхищало Джима – и на другой день после получения телеграммы она приехала в Филадельфию для встречи с другими колдуньями. В тот же день в Филадельфии играли “Doors”, и она сходила в “Spectrum” на их концерт, где за кулисами коротко переговорила с Джимом. Он сказал ей, что на следующий день группа будет играть в Питтсбурге, а после этого он поедет в Нью-Йорк. Там Джим пол-недели провёл с Памелой в “Navarro Hotel” и пол -недели – с Патрицией в её маленькой квартирке.
С Памелой и Биллом Биласко, который всё ещё следовал за Джимом в загородных поездках, Джим прошёл по магазинам Пятой Авеню и пообедал в “Luchow’s” и “Mamma Leone’s” известных ресторанах шоубизнеса. С Патрицией он ходил в “Fillmore Eаst” на концерт “Jefferson Airplane”, сидя в будке освещения вместе с Алленом Гинсбергом.
К этому времени Грэйс Слик придумала новое оскорбление, чтобы прерывать выступающих. Из зала кричали:
Спой “Белого кролика”, Грэйси!
О, сегодня я вижу здесь Джима Моррисона, – с насмешкой сказала Грэйс.
Спасибо, Грэйс, – проворчал Джим, не собираясь продолжать разговор. Ему пришлось присутствовать с самого начала, а потом он говорил Патриции, что, с его точки зрения, “Airplane” “был самой скучной командой, которую я слышал в своей жизни. Всё в накат, все играют громко, насколько могут, и никто не предстаёт в выгодном для себя свете. Нет необходимого взаимодействия, которое есть в моей группе”.
В конце мая появилась ещё одна негативная статья о группе – в “Amusement Business”, в журнале, весьма популярном среди организаторов концертов и управляющих залами. Публикация перечисляла все “подвиги” “Doors” со времени ареста за непристойность в НьюХэйвене, и теперь на первой полосе был заголовок: “Джим Моррисон и “Doors” вновь вызвали раздражение менеджеров – устроителей концертов”. Журнал цитировал менеджера детройтского “Cobo Hall”, в котором играли “Doors”, сказавшего, что группа “буквально захватила здание, и в результате была немедленно запрещена”. И группа, и фаны сочли концерт того вечера весьма необычным.
Джиму, кажется, удалось избежать надвигающегося “нервного срыва”. Он производил на людей впечатление равнодушного, расслабленного. На последней неделе мая они с Бэйбом поехали на премьеру новой пьесы, и с несколькими группами подпевок он пел в топлессклубах на Норт-Бич. Затем на несколько дней он уехал в Ванкувер, где бродил по городу с Айхором Тодоруком, художником и редактором канадского поп-журнала, который месяцем раньше устроил “Jim Morrison Film Festival”. ТодорукуДжим без конца говорил о Париже, о том, что он хочет поехать туда, как только сможет привести в порядок всё, что должно быть приведено в порядок.
После провального концерта в Ванкувере и “среднего” в Сиэттле расписание Джима составляли уже не выступления, а судебные заседания. Суд в Майами был назначен на август, и адвокаты Джима делали последние попытки его отсрочить. 9 июня они направили ходатайство в федеральный суд, чтобы прекратить дело на основании того, что три обвинения, предъявленные Джиму, были очень неопределённы и наказывали поведение, которое не подпадало под юрисдикцию полиции. Ходатайство было отклонено, и через три дня адвокаты обратились в другой суд Майами, требуя рассмотрения дела в суде присяжных.