Расстояние до селения с жутким названием Кшечев оказалось не таким уж и большим, примерно минут через пятнадцать-двадцать показались первые признаки человеческого жилья.
Яркое полуденное солнце заливало утопающие в зелени садов улочки местечка. Легкий ветерок шевелил тюлевые и полотняные занавески в открытых окнах, вяло побрехивали собаки в обывательских дворах, весело вопила играющая детвора, и хрипловатый голос патефона пел вечное танго «Утомленное солнце». Все это до боли напомнило Карасеву кадры из военных кинофильмов, кадры последних мирных дней. Мороз пробежал по коже, когда он представил, что здесь будет твориться через каких-то пятнадцать-шестнадцать часов. Кто из этих занятых своими обыденными делами или просто наслаждающихся солнцем и летом людей переживет завтрашний день? Жутко было знать обо всем, но не иметь никакой возможности, что-либо изменить в судьбе жителей этого местечка, миллионов других людей. Эта мысль давила на плечи тяжелым грузом, даже большим, чем полная неизвестность относительно своей собственной дальнейшей судьбы. Если бы только он знал, что нужно сделать для того, чтобы хоть что-то изменить.
В очередной раз, усилием воли отогнав от себя мрачные мысли (так ведь и с ума сойти недолго), Андрей решил плотно заняться поисками почтамта. Как он и предполагал, искомое здание располагалось на центральной площади местечка. Круглолицая, улыбчивая женщина, без остановки болтая на забавной смеси украинского, русского и польского языков приняла пакет и выложила на стойку несколько газет и толстую пачку писем, перетянутую пеньковым шпагатом. Настроения шутить не было совершенно. Через силу улыбнувшись в ответ, Карасев забрал почту, поблагодарил женщину и поспешил на улицу. Большой, крытый красной черепицей одноэтажный дом, над дверью которого красовалась крупная надпись — «БАКАЛЕЙНАЯ ЛАВКА», обнаружилась без особого труда. Весело брякнул колокольчик над дверью, он, слегка пригнувшись, чтобы не зацепить его головой, шагнул через порог, после яркого солнечного цвета в лавке было темновато.
— Дзень добже, пан солдат — Андрей поднял голову и застыл, встретившись взглядом с парой огромных серых глаз, их обладательница молодая, стройная как тростинка, хрупкая, светловолосая девушка мило улыбнулась — что пан желает?
— Э-э-э, здравствуйте — больше ничего сказать Карасев не мог, он стоял, и не отрываясь смотрел в лицо незнакомки, любуясь ее ясной улыбкой, слегка изогнутыми тонкими бровями, милыми ямочками на щеках.
— Пан что-то желает? — нарушая затянувшееся молчание, волшебными колокольчиками прозвенел в ушах голос девушки.
— Д-да, папиросы, пожалуйста, и эти, как их? — от нахлынувшего волнения парень никак не мог вспомнить, как называется то, что собственно ему нужно и потому просто ткнул пальцем в полочку за спиной продавца — вот эти, в коробочках.
— Монпасье? — девушка развернулась, приподнявшись на цыпочки, достала с полки круглую жестяную коробку с леденцами, заодно продемонстрировав точеную фигурку — прошу пана.
— Спасибо — наконец пришел в себя Андрей, он расплатился, взял покупки и направился к выходу. Уже около дверей развернулся — как вас зовут?
— Кристина — в глазах девушки промелькнула легкая настороженность, и даже страх — Кристина Зборовская.
— Кристина — Карасев кивнул — если у вас есть родственники где-нибудь на хуторе, в лесу, уезжайте к ним, сегодня же уезжайте. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Оставив перепуганную девушку обдумывать свои слова, он резко развернулся и опрометью выскочил на улицу.
— Стыдно Андрей Николаевич. Сам себя не узнаю, взрослый мужик, старший опер, огонь и воду прошел, а увидел смазливое личико и млел, стоял, как пацан сопливый- усевшись на скамью возле забора, снял фуражку, вытер пот шершавым рукавом гимнастерки, зло усмехнулся — а что ты хотел, пацан и есть, мне ведь девятнадцать лет всего, гормоны играют. Не мог удержаться и не предупредить девчонку, рыцарь твою мать. Жалко, видите ли, стало. А чего же ты мерзавец, почтальоншу-то не предупредил или ее не жалко? А вон ту тетку, что воду из колодца тащит тоже не жалко? А остальные двадцать семь миллионов как их предупредить?
По улице с громким треском проехал мотоцикл. Пропылив мимо занимающегося самобичеванием погранца, он затормозил на площади. Из коляски молодцевато выпрыгнул командир, поправил фуражку с черным околышем, одернул гимнастерку, окинув быстрым внимательным взглядом улицу, коротко сказал, что-то сидящему за рулем красноармейцу скрылся в здании почтамта.