Сначала Маримуца полагал, что их ведут к оперативному дежурному, однако посыльный еще перед поворотом к сети основных гравилифтов свернул в VIP-зону. Пост придирчиво сверил идентификационные номера с суточным напылением на гостевой карте, после чего пришлось сдать табельное оружие и коммуникаторы. У Раджабова отобрали даже антикварную гелевую авторучку. Потом прибывших с «Ракши» еще дважды просвечивали и единожды обыскали вручную – перед шлюзом в чьи-то немаленькие апартаменты.
Маримуца начал догадываться чьи.
– Входите! – велел отворивший толстую деревянную дверь ординарец.
Маримуца и Раджабов бесшумно прошли по ковру.
– Видал? – прошептал Раджабов. – Не перепонка! Дерево!
– Прошу! – Ординарец отворил еще одну дверь и наблюдатели с «Ракши» оказались не то в большом кабинете, не то в маленьком зале для совещаний. Человека, сидящего за необъятным столом, трудно было не узнать, хотя сейчас он был облачен не в мундир, а в свободный тренировочный костюм.
– Господин адмирал! – немедленно доложился Дариуш, отдавая честь. – Капитан Маримуца и флаг-лейтенант Раджабов, патрульный монитор «Ракша», по вашему приказу прибыли!
– Здравствуйте, господа офицеры, – поздоровался командующий флотом «Евразия» Тим Хемерсбрандт.
– Здравия желаю, мой адмирал! – в один голос проорали Маримуца и Раджабов и застыли перед столом по стойке «смирно».
– Вольно.
Нетрудно было узнать и второго человека, сидящего чуть поодаль в специальном кресле, хотя, строго говоря, человеком он был менее чем наполовину. Чиль Онте, старейший военный Солнечной системы.
Кроме адмиралов в кабинете находились также несколько людей в штатском и референты в служебном секторе – там рябило в глазах от множества открытых видеостолбов.
– У вас ведь имеется опыт командования на инопланетных кораблях вип-класса, так, капитан? – осведомился Хемерсбрандт, бегло проглядывая сброшюрованную мини-распечатку.
– Так точно, господин адмирал! Командовал кораблями класса «Оши-люкс», «Теомар» и «А'йени», а также парламентерским ботом Пика Пирамид Азанни, год назад. Лично пилотировал каждый из них. Аналогичный опыт имеется и у флаг-лейтенанта Раджабова, без него я командовал только «Теомаром».
– Отлично, капитан. Нечто сходное предстоит вам и на этот раз. Готовы?
– Служу доминанте, господин адмирал! – не задумываясь, отозвался Маримуца и отсалютовал.
Раджабову по уставу отвечать не требовалось – он и стоял молча, только преданно выкатил глаза.
– Спецзадание, капитан. Снова бот азанни, но на этот раз не парламентерский, а разведывательный. Вводную получите в каюте – жилой каюте на флагмане, имеется в виду, на подготовку у вас неделя. Команде вас представят, как только она будет сформирована. Если справитесь – вы и еще кое-кто, – возможно, это будет последнее ваше спецзадание в нынешней войне. Если у вас или лейтенанта есть хоть малейшие сомнения в моральной – или физической готовности – рекомендую отказаться сразу. На дальнейшей карьере это не скажется.
– Мы готовы, господин адмирал!
Никто не смог бы заподозрить капитана Маримуцу в сомнениях или мнительности. Он отвечал твердо и уверенно.
– А вы, лейтенант?
– Я также всецело готов к любому заданию, господин адмирал! – столь же уверенно отчеканил Раджабов.
– Что ж, отлично. Реджи, займись ими!
Подле стоящих навытяжку офицеров «Ракши» неслышно возник очкастый парень в парадном мундире с нашивками советника-референта.
– Господа офицеры, прошу следовать за мной.
Оба адмирала – Хемерсбрандт и Онте – одновременно отсалютовали (им, капитану и флаг лейтенанту!), после чего Хемерсбрандт жестом отпустил обоих.
В холле перед кабинетом все еще висел робот-посыльный, однако референт вынул крошечный пульт и куда-то отослал летающего проводника. Наверное, провожать очередных визитеров на ковер к начальству – недаром же Хемерсбрандт упоминал еще «кое-кого», кому предстоит некое важное задание.
Исследовательско-поисковая база доминанты Земли, проект «Квазар-4».
1
– Серега, правее! – с чувством рявкнул в переговорник бригадир искателей Саня Веселов. – Сколько можно говорить, елы-палы?
В нескольких мегаметрах от базы небольшой манипулятор-шунт послушно переместил продолговатый цилиндр генератора нуль-коридора в нужном направлении и снова замер в ожидании приказов.
– Стоп! Пока не трогай!
Взъерошенный Саня резво отлип от переговорника и взглянул в окуляр. Смотрел он долго и придирчиво.
– Вроде годится, – пробормотал он. – Вася, заводи картинку Свирскому.
Шулейко без возражений потянулся к пульту. Свирский по обыкновению молчал и не поправлял искателей-операторов – работая, он часто забывал обо всем на свете.
Прошло минуты три, не меньше.
– Ну, что там? – послышался устало-терпеливый голос Сергея Забирана, управляющего шунтом. Маневры с последним генератором успели ему изрядно надоесть. Чуть правее, чуть левее, переориентируй по продольной оси, компенсируй дрейф… Тьфу. Сами не знают, чего хотят эти научники!
– Эдик! Ау! – воззвал Веселов к физикам. – Что скажешь?
– Нормально, нормально, – ожил Свирский. – Убирайте шунт.
– Серега, ты пока все, – снова припал к переговорнику Саня. – Отползай!
Шунт, похожий на статую шестирукой индийской богини, медленно отдрейфовал прочь из очерченной зоны захвата и развернулся ребром к базе. Теперь он стал похож на застывшее среди звезд насекомое, освещенное желтоватым габаритным шлейфом. Красный габаритный огонек посреди ровного свечения шлейфа сигнализировал, что шунт обращен к окуляру видеозахвата правым бортом.
Метрах в четырех от Сани, за технарским пультом вышел из рабочего транса Дейв МакГрегори (до сих пор контролировавший общую топологию сшивки) и пихнул локтем Жоржа Сориала (до сих пор цинично спящего за соседним техпультом):
– Просыпайся, Жорж! Сейчас Бекасов пожалует, чтоб мне лопнуть.
МакГрегори как в воду глядел: через полминуты с чмоканьем расслоилась перепонка и в аппаратную пожаловал сам Мистер Импозантность – Андрей Бекасов, руководитель проекта.
– Ну, что, коллеги? – пробасил он не без воодушевления. – Я вижу, вы закончили?
– Да, шеф, – подтвердил Саня. – Однако изобрели вы, господа физики, топологию – еле разобрались, что куда распихивать!
«Квазар-четыре», в отличие от просто «Квазара», был очень небольшим проектом, в нем были задействованы всего девять ученых плюс шестнадцать искателей, техников и рабочих-подсобников. Присутствовало также неизвестное число военных из батальона охраны и обязательные лбы в комбинезонах «Хозчасти», но эта публика редко показывалась на глаза, предпочитала отсиживаться в тени и исполнять прямые обязанности. Поэтому отношения в исследовательском коллективе сложились достаточно семейные, свойские. Саня подозревал, что «Квазар-четыре» засекречен даже от союзников – все без исключения участники проекта были людьми, причем с достаточно высоким уровнем допуска. Наверняка здешние физики только ставят задачи да снимают результаты экспериментов и решающих испытаний – обсчитывается все на стороне, по частям, чтобы невозможно было вычислить целое. А занимался проект не чем иным, как топологией сложных сшивок. Выявлял новые свойства и испытывал возможности самых причудливых объемных комбинаций из генераторов работы исполинов.
– Отлично. – Бекасов удовлетворенно щелкнул пальцами. – Эдик, ты готов?
– Готов, шеф! – отозвался Свирский по громкой.
– Начинаем!
Саня предупредительно вывел контрольное построение в большой видеостолб посреди аппаратной. Все с интересом принялись наблюдать, даже заспанный Coриал.
– Ванька, давай на позицию «омикрон»! – скомандовал Саня в переговорник.
Ванька Танасевич, один на четырехместном боте, послушно потянул в область захвата. Данные его движения – скорость, курс, дрейф, ускорение, момент вращения, погрешности, скважность потока и тому подобное – выводились в видеокуб над пультом и дублировались в лабораторию, где орудовал Эдик Свирский с коллегами-физиками.