Я ожидал, что его не окажется там. Думал, что моя комната встретит меня пустующей незастеленной кроватью и кружкой уже давно остывшего какао на тумбочке рядом. Думал, что из моего кухонного шкафчика исчезнут деньги, а горшок с чаем окажется бессердечно перевёрнутым вверх дном. И тем не менее я принёс два набора комплексных обедов, купленных в кафе недалеко от работы. Перед дверью комнаты я немного замешкался, но представил себе пустые стены и – самое страшное – одиноко лежащий в кучке земли цветочный горшок, схватил ручку и дёрнул на себя.
Кровать и правда была пуста. Он лежал на полу, на спине, повязки уже не было. Опухшие веки были слегка приоткрыты. Я застыл в проходе, не зная, что делать. И что делает он: спит или просто думает? Опять этот мальчишка вводил меня в ступор. Я стоял, смотрел на лежащую на спине тощую фигуру и думал о том, как такое небольшое существо может помешать Юсифу. В том, что гном искал именно его, у меня не было никаких сомнений. Сидя в кабинке туалета на работе я слушал его не привычные для меня раздражённые ругательства и боялся издать лишний звук, чтобы не оказаться замеченным. И затем, после его ухода, ещё минут пятнадцать я не решался выйти или же просто слезть с бачка унитаза. Что бы ни произошло между этими двумя, этот подросток очень сильно насолил начальству моего нового подозрительного начальства, и теперь ему очень, очень не повезло. Его грудная клетка медленно поднималась и опускалась. В конце концов у меня заворчал живот, и я решил не ждать у моря погоды; я повернулся было, чтобы уйти, как вдруг до моих ушей донёсся голос:
–Интересно?
Я ожидал оправданий или извинений, но никак не того, что в конце концов слетело с моих губ:
–Безумно.
Затем мне стало совестно за такую беспричинную неожиданную грубость, и я попытался загладить момент:
–Я принёс поесть.
–Сегодня без чаевых: на полу пыльно.
Я раздражённо кинул пакет на пол, затем вспомнил, что голоден, и поднял его обратно.
–Да пошёл ты. Нянчиться с тобой тут…
–Погоди.
Жалобные нотки в его голосе остановили меня на середине шага. Я замер, ожидая, что он ещё скажет.
–Где у тебя тут это… – пожевал губами и вздохнул – туалет?
Я подхватил его под мышки и вывел в коридор. Словно два подбитых оленя, мы проковыляли к дальней двери. Было бы гораздо легче, не сопротивляйся мальчишка и разреши мне подхватить его и нести на плече, но его покорёженная гордость кричала нам, создавая неудобства.
–Как нежно,– усмехнулся мальчишка, когда мы были уже почти у цели,– по девушке своей скучаешь?
Я почувствовал, как мои щёки загорелись и убрал неожиданно сползшую на его бедро руку. Даже в таком положении этот парень заставлял меня чувствовать неловкость. Это дико раздражало. В ванной комнате он ловко вывернулся из моих рук.
–Сам справлюсь. Не инвалид и не кукла, чтобы за мной ухаживать.
Не инвалид? Ну, спорный вопрос. Я стал у стены в ожидании, пока тот справится. Может, это было некультурно, но вдруг он промахнётся и зальёт мне весь санузел? Или не сориентируется и упадёт? Я продолжал стоять, он взялся за резинку штанов. Помедлил. Прошла ещё минута. Затем он всё-таки заговорил:
–Так и будешь смотреть?
Вновь почувствовав, как щёки заливаются краской, я выдал:
–Да что я там не видел. Буду в коридоре.
И я вылетел за дверь, словно кипятком ошпаренный.
Спустя минут пять я услышал несколько стуков и звук смывающейся воды. Я положил руку на дверную ручку и прислушался в ожидании. Долго ждать не пришлось: вскоре раздался оглушительный грохот, свидетельствовавший о крушении моей ванной полки. Я стремительно ворвался внутрь.
Возле унитаза, как и ожидалось, на четвереньках стоял он. На четвереньках и в луже моего шампуня. Он был в ярости, об этом говорил уже нескончаемый поток матерных выражений, присущий, скорее, самому матерому сапожнику или прорабу. Скользя по залитой зелёной жижей с ароматом ромашки, он упорно шевелился, словно попавший в ловушку таракан. Вокруг него на полу лежали мои душевые принадлежности и моющие средства, честно говоря, даже не представлял, что у меня их так много. Я мгновенно подскочил к мальчишке и подхватил его полунамыленную тушку. Мы стали на ноги. И тут поскользнулся я.