–Так что вы хотели, молодой человек?
Генри встряхнулся и поправил в руках документы.
–Там… Это… Пришли из журналов.
О нет. Вот и оно. Я услышал ядовитое хихиканье со стороны стоящего сбоку Эдди. Я резко выдохнул и влил себе в рот содержимое бокала.
-Расскажите немного об Акассее. Мы с нашими читателями, конечно, не профессионалы, так что многих нюансов и терминов вряд ли поймём. Могли бы вы объяснить как можно проще?
–Эммм, да, конечно. Сложно на самом деле выбрать, что вы ещё о ней не знаете, ведь Акассею разрекламировали со всех сторон. Но я попробую поведать о моём её восприятии.
Ещё в школе мы наизусть учили, что Акассея создавалась для сохранения всеобщего мира. На территории этого строения никто не имеет права оскорблять, унижать или наносить вред. Также внутри неё не существует разделяющих рамок. Я был ещё ребёнком; мы все очень усердно готовились к её открытию, так что, когда она рухнула, многие были в шоке. По городу везде появлялись памятники, а Акассея всё стояла в заморозке. Война закончилась совсем недавно, не осталось ни одной семьи, которая не потеряла бы на ней кого-то. Каждое утро идя в школу я выбирал путь, пролегающий мимо Жемчужины Мира, и каждый раз надеялся увидеть, что работы на ней закончены. И вот, наконец, спустя столько времени этот день настал.
–А не раскроете ли вы секрет мне и нашим читателям, что же такое всё время так мешало завершить стройку? Неужели легенда о проклятии Акассеи – всего лишь миф? Или же просто вы на самом деле волшебник?
Что за бред. Отвечать на такие вопросы – самая мучительная часть проекта.
Давай же, улыбнись! У тебя же такое личико!
Мальчишка даже не знает обо всем, что происходит в проекте. Его взяли как ширму с красивым личиком.
Я отвёл взгляд, делая вид, что поправляю воротник рубашки – чёрт возьми, я, кажется, становлюсь похожим на Юсифа – и растянул улыбку с новой силой.
–Как говорится в одной очень старой сказке, "Я не волшебник, я только учусь". На самом деле на самой стройке и в здании не было особо страшных проблем, больше мешала путаница в документации и отчетах. Словно где-то в канцелярии сидел один вредный гном, путающий все бумажки.
Я рассмеялся и тут же замолк, почувствовав, как по спине бегут мурашки. Этот глянцевый смех напугал меня до самых чертиков, заставив моё еле живущее настроение покрыться зеленой плесенью.
Господи, во что я превращаюсь.
–Улыбочку! Посмотрите, пожалуйста, в камеру – мы сделаем ваш снимок!
Я ожидал, когда это произойдёт. Каждое утро я поднимался и тихо подходил к двери в его комнату. Затем заглядывал внутрь. Бог знает, что я ожидал увидеть, но каждый раз вид спящего мальчишки поднимал во мне бурю эмоций. Если я так ждал, что он свалит, откуда бралось это необъяснимое волнение, заставляющее ладонь нерешительно замереть на дверной ручке? И откуда бралось это проклятое облегчение, словно из ведра окатывающее меня ледяным душем? По какой-то непонятной причине – еда на халяву? Но ведь он упорно ничего не ел! – мальчишка решил обжить соседнюю с моей комнату. Наверное, его сильно зацепили обои с разноцветными лошадками- раньше там, видимо, жила маленькая девочка- или же мягкие плюшевые зайчики, увидеть которые он физически никак не мог.
Это был, по-моему, двенадцатый день его голодовки. Я пришёл с работы, на которой мне пришлось несколько часов улыбаться репортёрам с фотоаппаратами и диктофонами. Я радостно скинул свои туфли и прошёл на кухню. Пакет с хрустом тяжело приземлился у моих ног, давая повод забеспокоиться о целостности яиц. Но это было не важно, это вообще, чёрт возьми, не беспокоило меня, потому что на полу, перевёрнутый, весь в рассыпанных вокруг собственных внутренностях, лежал цветочный горшочек с чаем. Я кинулся к нему, готовый оказать первую помощь, будь то хоть искусственное дыхание, и принялся лихорадочно собирать с пола чёрную землю.
–Что за фигня у тебя стоит в горшке?– услышал я со стороны двери.
Возле распахнутого настежь холодильника сидел мальчишка, жевал батон и запивал его молоком из бутылки, которое я день назад купил на улице у приветливой старушки в тёплом вязаном платке. Вокруг него выпал снег белых крошек. Я нежно поправил растение и чуть-чуть притоптал вокруг него землю.
–Не твоё дело. Главное – не трогай ничего на подоконниках,– прорычал я.
Тот хмыкнул, не переставая жевать. Затем он шумно вдохнул воздух и выдал:
–Твоим яйцам кранты.
–Неужели? Тебя это беспокоит?
Мальчишка расхохотался, чуть не подавившись молоком, которое в этот момент пил.
–Один-один, симпатяжка.