Я поставил горшок на подоконник и принёс веник с совком. Симпатяжка, у этого слепого парня явно огромный оптимизм.
–За стол сядешь, или с пола есть удобнее?
Тот откусил от батона ещё один кусок и задумчиво зажевал его, устроив ещё один мини-крошкопад.
–Пожалуй, я мог бы и встать. Здесь слегка прохладно.
Не спеша, он подсунул под себя ноги и встал, держась за дверцу холодильника. Булку из рук так и не выпустил, вновь откусил прямо от батона целый шмоть и принялся его хомячить, упорно двигая челюстями. Я поднял с пола пакет и с опаской заглянул внутрь.
–Ну что, яичницы?
–Я же надеюсь, ты купил майонез?
Парнишка уже добрался до стола, ощупывая все, что попадалось на его пути на расстоянии вытянутой руки. Найдя стул, он грациозно развалился на нём, раскинув ноги в разные стороны. Я фыркнул, закрыл дверцу уже полного холодильника и пнул его валявшуюся на проходе ногу.
–Обойдешься. Так поешь.
Мальчишка наигранно вздохнул и зажевал ещё кусок. От целого батона уже осталась седьмая часть.
Какое-то время, пока я жарил яйца, мы молчали. Он дожевывал последний булочный кусок и жадно принюхивался, я же задумчиво старался предположить, сколько в него теперь после такой голодовки влезет.
–И как же его, интересно, зовут?
–Кого, майонез?– я потерял нить разговора.
–То растение, с которым я случайно столкнулся на подоконнике.
–Оно тебя случайно по голове горшком не шарахнуло?
–Да брось, ты явно один из тех людей, кто дают имена всему, что стоит, молчит или движется. Это единственный цветочный горшок в доме, который стоит к тому же на кухне.
Он тряхнул своими косичками – бисерины затрещали, столкнувшись друг с другом.
–Признайся: для компании ведь поставил?
Я кинул в него прихваткой, не удержался. Та пролетела мимо его лица и шлепнулась о стену.
–А как тебя зовут, мистер "ЗовиМеняКакХочешь"?
Яйца на сковороде зашкворчали громче, я хотел было убрать их с огня, но не нашёл прихватки и отправился за ней на другой конец кухни. Вернувшись, принялся отдирать еду от антипригарного покрытия.
–Что, фантазии, самому придумать, не хватило?
Я поставил перед ним тарелку, а сам сел есть со сковороды. Мы накинулись на еду. Я жевал и бросал взгляды на мальчишку: тот нащупал на столе вилку и принялся наудачу пилить её краем содержимое тарелки. Жидкий желток вытек из своих границ. Самое вкусное ведь. Я вздохнул и махом отправил свою порцию себе в рот. Затем поставил сковородку обратно на плиту.
–Дай сюда.
Я отобрал у него вилку и отпилил кусок. Затем наколол его, обмазал его в растёкшемся желтке и поднёс к его рту. Тот упёрто сжал зубы.
–Ну же, не упрямься.
Мотнул головой.
–Как маленький ребёнок, честное слово. Ты хочешь есть или нет?
Его губы были измазаны в желтке.
–Это унизительно,– процедил мальчишка сквозь сжатые зубы.
–То есть тебе только сейчас стало стыдно, да?
Довольно забавно, учитывая, как состоялась наша вторая встреча.
–То есть ты хочешь сказать, что стыдиться мне уже нечего?
Я опустил вилку обратно в тарелку. Не хочет есть – не мои проблемы.
Я задумался: а знает ли он, что я – это я? Тот самый трус с разными глазами, который прятался на свалке за листом железного мусора? Алекс Бэй, инженер реставрационных работ по нашумевшей Жемчужине Мира? По всему выходило, что нет. Он и понятия не должен был иметь о том, в чей дом случайно завалился. Парнишка, однако, не стал долго терять время: как я откинулся на спинку своего стула, он нашарил на столе вилку и подтянул тарелку к себе. Голод не тетка. Я вздохнул.
-Денни.
–Чего?
–Растение в горшке. Это чай. Его зовут Денни.
Найдя вилкой на тарелке яйцо, он наколол его и целиком запихнул в рот. Услышав моё уточнение, парень хрюкнул и проблеял с набитым ртом что-то короткое, похожее на слово «гей». Я обиженно фыркнул: это было уж слишком.
–Ну, знаешь ли…. Мне надоело возиться с неблагодарным ребёнком.
Я встал и отодвинул стул – тот заскрежетал ножками по кухонному полу. Тоже мне, принцесса. Мальчишка принялся яростно жевать, открыл было рот, но подавился и громко закашлялся. У двери меня настиг его хрип:
–При.. гхе…дурок. Я говорю: Рей. Гхе-гхе. Меня так зовут.
* * *
На английском языке «рэй» переводится как «луч». Луч. Солнечный луч, заражающий своей чёртовой яркой улыбкой. Избыток энергии, не дающий спокойно сидеть на месте, постоянные пританцовывания в такт своим размышлениям, временные похихикивания – словно светящийся детством ребёнок. Наташа Ростова.
Эта неожиданная мысль заставила пробежать волны мурашек по моей спине. Что за глупости, да в «Войне и Мире» было полно легкомысленных радостных персонажей. Если речь идёт вообще о легкомыслии. «В грозы, в бури, в житейскую стынь, при тяжелых утратах и когда тебе грустно, казаться улыбчивым и простым – самое высшее в мире искусство».