–Какого чёрта, черт возьми?!– У меня аж слова закончились.
Я подошел и начал вырывать устройство из го крепко сжатой руки. Какое-то время мы так повозились, не говоря ни слова. В конце концов мне пришлось прибегнуть к механической помощи своей левой руки. Только тогда упертая клешня цепких тощих пальцев наконец разжалась, и я отобрал обратно свою коробочку личных сопливых сентиментальностей.
Он даже не сдвинулся. Даже позу не поменял! Все лежал на спине, уставившись белками глаз в потолок. Захотелось скинуть эту тощую тушку с кровати и пнуть. Лежачих не бьют? Так поставим!
–Пошли есть,– пробурчал я, так и не сделав больше ничего. Ещё немного, и этот мальчишка заберется ко мне на шею, а я так и буду смотреть на него, терпеливо отбирая из цепких любопытных ручек ножики, документы.
Пельмешка натолкнулась на мою вилку, и четыре зубчика наконец-то проткнули её пузо, выпуская остатки бульона. Рэй угрюмо засунул её себе в рот и принялся жевать. Щенок обнюхивал его ноги, тот в ответ упорно пинал бедное животное.
–Зачем ты его притащил? – спросил он.
–Может быть, мне одиноко.
Ещё одна пельмешка с моей помощью отправилась на растерзание мощными челюстями. Рэй пошевелил пальцами ноги, и щенок принялся их увлечённо лизать. От такого обилия любви мальчишка психанул и принялся топотать по полу, словно испугавшаяся таракана девушка. Я прыснул. Мальчишка резко успокоился и продолжил есть, безошибочно тыкая вилкой сразу в пельмени. Спустя несколько минут он сглотнул и заговорил:
–Почему?
–Что почему?– не понял я. Мне показалось, что я как-то вдруг умудрился пропустить половину диалога. Хотя с этим мальчишкой никогда не ожидаешь, что он скажет в следующую секунду.
Он засунул в рот последнюю пельменину с тарелки, прожевал её и проглотил.
–Алекс Бей. Благодаря СМИ ты – нашумевшая фигура в этом городе. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу.
Наступила минута молчания. Я понятия не имел, как реагировать на такое утверждение. В его голосе не чувствовалось издевательства, намеренной попытки разозлить или унизить; он говорил это просто и спокойно, словно озвучивая какой-то факт. И от этого стало жутко. Настолько, что я даже не знал, что делать после такого странного откровения. Спустя какое-то время засвистел чайник. Я поднялся, чтобы угомонить его, и тогда услышал за спиной тот же голос:
–Тебя катастрофически пихают просто везде: в каждой газете, на обложках журналов, реклама на улицах. Казалось, скоро даже туалетной бумаги не останется без твоей смазливой милой мордашки. Словно сироп поверх ненавистной манной каши, которую отчаянно пытаешься закрыть, чтобы она не казалась такой гадкой. Алекс Бей разработал новую планировку. Алекс Бей поддерживает проект по очистке загрязнённых лесов. Алекс Бей посещает детский дом с рассказом о важности мира в нашей жизни. Алекс Бей попал в аварию. Живи, Алекс! А люди тысячами живут в этой дыре без прав на защиту своих моральных ценностей и полной неприкосновенности. Дети умирают от холода в неотапливаемых заброшенных домах, которые из-за костров ежемесячно сжирают пожары. Держу пари, ты не знал? От тебя скрыли.
Он захихикал.
–Знаешь, что смешно? Я теперь не вижу ничего. Но и твоё личико я теперь тоже не вижу! Но вместо этого теперь стал одним из твоих бедненьких подопечных. И даже после этих слов ты не сможешь выкинуть меня на улицу. Ответь мне на чёртов вопрос: почему ты такой хороший?
Рука моя дрогнула, и кипяток пролился из чайника на правую ладонь. Зашипев, я подскочил к умывальнику, чтобы подставить конечность под струю холодной воды. Рэй какое-то время опять помолчал.
И затем вновь вернулся обычный истерически хихикающий чудак с глупыми подстрекающими шуточками.
Ночью вновь случилась сильная гроза. Деревья на улице трепало, что по стенам метались самые жуткие тени. Вода упорно стучалась домой, словно яростный недовольный сосед снизу. За окном сверкали молнии, а стёкла то и дело сотрясались от грохотаний грома.
Я проснулся около двух часов ночи, сам точно не понял, от чего именно. В этот момент на улице громыхнуло с удвоенной мощью. На первом этаже с ума сходил от лая и скулежа щенок, забившись в какую-то щель, которую я так и не смог обнаружить. С каждым раскатом грома завывания подскакивали на тональность, после чего вновь ненадолго затихали. Дальше я прошёл в гостиную. Споткнувшись пятнадцать раз и найдя мизинцами ног все диваны, кресла и тумбочки, я медленно опустился на корточки и заглянул в камин. Кажется, на несколько минут я даже заснул. В конце концов я плюнул на поиски и решил вернуться в комнату .
У его двери я вновь затормозил. Интересно, а он тоже проснулся? Я приложил ухо к холодной поверхности двери и прислушался. Не знаю, что именно я собирался там услышать на фоне раскатов грома и воя перепуганной собаки, но этот звук, как и ожидалось, прошёл мимо меня.