С этими словами я явил на свет два ажурных приглашения.
–Вход только для избранных,– провозгласил я, сел на свой стул и заерзал на нем от нетерпения. Мама охнула и взяла бумажки в руки.
–Это же надо как-то одеться празднично, чтобы красиво…
Папа громко втянул воздух носом и посмотрел на золотистые ажурные буквы.
–Ну да… Прямо-таки в костюмах?
–Нужно приходить в масках. Как бы символ равенства между людьми разных стран и народов. У меня тоже есть билет.
–Ты пойдешь один?
Я задумался вбухал на свой кусок хлеба три вилки хрена. Шмоть шлепнулся передо мной на стол. Я принялся собирать его обратно зубчиками все той же вилки.
А это, кстати, идея. Билет был плюс один, что значило, что я имел право притащить с собой на этот карнавал хоть какую угодно корову в маске. По чистой случайности, одна такая потенциально полезная корова как раз находилась у меня дома.
–Да, один,– я засунул в рот сразу полкуска хлеба и принялся заедать стрельнувший сразу в нос хрен холодцом. На некоторое время мысли мои вернулись к базовым животным потребностям – на удовольствии от фирменного отцовского холодца. У папы был свой оригинальный рецепт, он делал это блюдо исключительно из мяса свиных голов, пренебрегая какими-либо овощами. Подумать только: замороженное в жирной соленой воде мясо, а я не променял бы тарелку такого ни на какие суши в городе. Мамина же селедка под шубой была, наверное, единственным признаваемым мной праздничным майонезным салатом. Как ни старались, но родители так и не смогли привить мне любовь к оливье или так называемому "крабовому", в котором уже давно можно найти все, что угодно, кроме самих крабов. Более-менее насытившись, я отхлебнул из своего бокала откинулся на спинку стула и обвел кухню довольным взглядом. Всё-таки я же не поесть к родителям приехал. С тортом и пустым желудком, конечно, но не ради еды. Папа и мама тоже заканчивали трапезу и уже были на подходе к готовности беседы.
Вечерело, но уходить я не спешил. Как когда-то раньше, мы вновь втроем сидели на нашей домашней кухне, болтая совершенно на отвлеченные темы. Тихо посапывал чугунный чайник на плите, отец вытер руки о рубашку и, наперекор маме, курил за столом, мать снова звонко смеялась, поправляя свои короткие каштановые с проседью кудри и время от времени вскакивая понюхать свой букет. Всё остальное для меня вдруг исчезло, и я вдруг резко осознал, насколько сильно мне этого не хватало.
–Волнуешься перед открытием, сынок?– спросила мама, отложив в сторону вилку и коснувшись моей ладони.
Перед открытием. Оно торжественно и неумолимо приближалось, с каждой мыслью о нем бросая меня в волнения, жар и холод. Мои щеки вновь вспыхнули огнем, и, не найдя слов, я кивнул. Она внимательно заглянула мне в глаза.
–Дорогой, ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, что угодно?
От этой фразы мне стало слегка не по себе. Родная и приятная атмосфера вдруг стала слегка напряженной. Я снова кивнул. Мама выжидающе продолжала изучать мой взгляд. Я машинально выпрямил спину
–Что-то не так?
–Это мы хотели у тебя спросить,– вступил в разговор отец,– не может же все проходить абсолютно гладко, ведь так?
Он непринужденно хохотнул, но я почувствовал, что от меня чего-то определенно ждут. Я нервно потеребил ткань рубашки. В моей голове вновь проснулись коварные неугомонные мысли.
–Тебе есть, что нам рассказать, дорогой? – мама.
–Вообще-то есть.
Я наклонился над столом. И закатал рукава. В моей голове, словно банке с майскими жуками, копошились в темноте и скребки многочисленными лапками мысли.
–Знаете, на самом деле я долго думал над тем, почему у Акассеи до сих пор не появилось архитектора. Ведь я, по правде, вообще-то не архитектор. Это рекламный условный ход для рекламной компании. По документам я числюсь инженером-проектировщиком Акассеи. А настоящего архитектора – после случая с мистером Фольком – нет. Какое-то время я думал, что просто не было желающих из-за суеверных слухов, но не может же быть, что не оказалось совершенно никого, кто бы плевал на стереотипы! Но затем я понял: они не хотят, чтобы случай с мистером Фольком повторился. Архитектор – профессия выше проектировщика, у него больше полномочий и обязанностей. Что-то кроется за всем этим. Я нашёл в Акассее радиопередатчик. По своей конструкции здание представляет собой почти идеальную антенну. Что, если это готовит правительство? Что, если моя Акассея предназначена для чего-то еще?
Наступила тишина. Отец закашлялся в кулак и поправил на коленях край замявшейся рубашки.