–Ну,– прервал, наконец, я эту затянувшуюся паузу,– не поделитесь своим впечатлением о нашем мероприятии?
Кэсси Клер сморщила выглядывающий из-под маски нос. Как у всех уверенных в себе людей, он у нее был вздернут вверх.
–Сборище детишек на празднике. Уже не утренник, и уже даже шампанское есть, так самомнения полные слюнявчики.
Слюнявчик. Один такой совсем не помешал бы мальчишке во время приема пищи. Я посмотрел на него и заметил на вуали ещё пару засохших кремовых разводов. Свинья, хотя что с него взять? Я все продолжал бросать косые взгляды на охранников у выхода, пристально сверлящих меня взглядами. Когда я был ещё совсем мелким, я любил представлять, как выполняю важные миссии по спасению упаковки конфет или кукурузных хлопьев из страшного плена, пытаясь незаметно стащить их с кухни. Готовящая у плиты мама была строгим охранником, к которому я нередко применял свой самый беспощадный и почти всегда безотказный манёвр – поцелуй в щёку – заглушая её бдительность. Боюсь, эти охранники не настолько бесстрашны, чтобы попасться на данную уловку. А время-то шло….
–Тик-так,– прозвучало как-бы сквозь мои мысли.
–Да знаю-знаю,– машинально отмахнулся я и только затем понял, что это было вслух. Я спохватился:
–А? Что, простите?
Кэсси Клер смотрела на меня своими широко распахнутыми глазами. Лишь сейчас я почему-то заметил у неё родинку над выступающими из-под маски тонкими губами. Неужели мне когда-то могли такие нравиться? Она теребила рукой соломинку в воём стаканчике.
–А вы, я смотрю, взволнованы, дорогой Алекс. Случайно не перед предстоящим ли моментом вечера?
Момент вечера, да. Старая добрая традиция маскарадов, когда в полночь выключается свет, и все снимают маски. Признаться, я и раньше ловил у себя в голове эту мысль: предстоящие несколько секунд могли бы послужить прекрасным шансом вновь улизнуть из зала, однако это не давало возможности избежать грозящихся начаться тут же с включённым светом поисками. Что бы ни творилось в этот странный день, меня из-за этого подозрительно пасли, словно овечку на пастбище. Я посмотрел на часы: уже сорок пять минут двенадцатого. Я было уже повернулся обратно к собеседникам, но тут зацепился за фигуру, стоящую у дальнего столика с закусками и старающуюся без помощи рук снять языком с кончика носа кусок сервелата. Глаза, лоб и левая щека его были закрыты серой маской, но одни лишь действия уже выдавали Генри с потрохами. Если, конечно, никто из иностранных делегаций не решили привести с собой еще одного такого гения мысли. Колбаса слетела с носа, проскользила на своем жирном боку по открытой щеке и сорвалась вниз, где была почти ловко подхвачена руками. Вытерев рукавом пиджака лицо, Генри со всей невозмутимостью принялся жевать этот кусок. Тоже мне, член светского общества. Как его вообще пустили на это мероприятие? Скорее всего, он пришел как ассистент мистера Вольного, который, кстати, держался с тетей Людой недалеко от индийской делегации и заодно тарелок с халвой и фруктами. Меня вдруг пронзила неожиданная мысль: я вспомнил про ещё два маленьких билета – где-то здесь были и мои родители.
Толпа слегка разволновалась, и я, повинуясь ей, посмотрел в сторону главной двери. В окружении толпы находился мужчина, тоже в маске, но узнать которого также не составляло труда: его плечо и рука были крепко зафиксированы медицинским каркасом,– это был мэр города. Мальчишка, держащийся за меня, видимо, услышал со стороны шум и вдруг дёрнулся, словно его подключили к электропитанию:
–А что там происходит? – он напряжённо навострил уши.
–Явление Христа народу,– пробурчал я без особой неприязни,– так, соберись. Нужно найти способ неподозрительно выйти с этой тусовки.
Неожиданно, пока я отвлекся на рассмотрение окружающей обстановки, Рэй побледнел, издал крик умирающей чайки и рухнул на меня. Я не успел поймать его, и тушка в розовом платье свалилась на пол. Я наклонился к нему. Мальчишка отчаянно махал на себя руками, приговаривая трагическим голосом:
–Воды, прошу, воды! Здесь совсем нечем дышать! Держу пари, это всё гадкие кексики! Кто-нибудь принесёт мне попить?!
Мы тут же привлекли львиную долю присутствующей толпы. Кто-то придвинулся ближе, чтобы лучше рассмотреть представление, другие же отошли подальше, на радиус разброса опасного мусора. Вскоре в руке мальчишки уже был бокал шампанского. Тот махом влил в себя половину, после чего довольно причмокнул и поинтересовался: