– Маленькая ложь во благо. Ты смогла расслабиться, и у нас всё получилось. А то стучала бы зубами от страха, сжав коленки.
– Думаю, это особый женский инстинкт – сжимать коленки, когда мужчина вдруг неожиданно стягивает с тебя штаны.
– Хороший инстинкт. Но как прием самообороны – совершенно бесполезен.
Джордан развернул меня к себе лицом, и медленно, чувственно поцеловал.
– Я нарушила данное тебе обещание, а ты специально скрыл что-то важное о себе. Не очень хорошее начало.
Он подвел меня к кровати, сел и притянул к себе на колени.
– Мы с тобой вынуждены подстраиваться под непростые обстоятельства. Попробуем поискать во всём положительные стороны? Ты не послушалась меня, потому что хотела спасти. А я не рассказал, что хорошо вижу в темноте, потому что не хотел добавлять тебе причин для переживаний.
Я обняла его за шею и уткнулась лицом в густые, тёмные волосы.– Может, у тебя есть еще какие-нибудь сверхчеловеческие способности, о которых мне неизвестно? Кто ты, вообще?
– Я – эмпат. Чувствую и могу управлять чужими эмоциями, – он погладил ладонью мой живот. – Еще способен создавать и проецировать иллюзии другим.
Да уж. Все эти его умения я уже испытала на себе.
– Знаю, что способности Декстралов в основном ментальные. И как-то с этим не вяжется электрокинез.
– Способностью управлять разными видами энергии обладают, в основном, Иннаты, – согласился он. – Видимо, придётся покопаться в их архивах, чтобы узнать об этом больше.
– И ты считаешь, это проявилось в ту ночь у тотема?
– Похоже на то. В тот момент, когда ты открыла источник на Покохе, я держал тебя в руках и пропустил через себя очень мощный поток энергии. Скорее всего, причина в этом.
– Я попробую уговорить Эмбер помочь. Её мать заведует Дипвудским архивом. Может, она проведет меня туда?
– Давай пока ничего не предпринимать? Мне нужно в офис, я очень много пропустил. Может, побудешь со мной в Таунсенде несколько дней? Тебе там понравится, я уверен.
– У меня съемка завтра. Я могла бы к тебе заехать после нее.
– Хочешь от меня отдохнуть?
– Хочу подумать обо всём в одиночестве, – призналась я. – Когда ты рядом, мне сложно мыслить здраво.
– Вот и со мной так же. Но, боюсь, я не перестану о тебе постоянно думать, даже находясь на материке, за сотни километров от тебя.
Он упал спиной на постель, и увлек меня за собой.
Но в следующую секунду настороженно замер.
– Что такое?
– Кто-то вошел в дом.
– Холли и Калеб?
– Нет. Но это кто-то из своих, иначе парни на улице не пропустили бы.
– Может, дядя Томас вернулся?
Джордан потянулся к мигающему уведомлениями телефону и кивнул:
– Так и есть.
– Ну как же не вовремя!
– Это даже к лучшему. Теперь хоть не будешь дома одна.
– Я спущусь к нему, а ты пока одевайся.
Быстро сменив пижаму на утепленный спортивный костюм, я поцеловала сидящего на кровати Джордана, который уткнулся в смартфон и ничего вокруг не замечал.
– Я спущусь минут через двадцать. А ты пока подготовь его к новости.
– Какой? – не сразу поняла я, думая совершенно о другом.
– Что мы вместе, какой еще?
– Да. Хорошо.
И вышла из спальни.
Дядя Томас на кухне не спеша пил чай. Честно говоря, он годился мне в дедушки, ведь, насколько я знаю, давно разменял седьмой десяток. Дядей его называл еще наш папа, и мы с Лэндоном, повторяя за ним, привыкли обращаться к нему только так.
Иногда встречаются такие люди, возраст которых невозможно определить с первого взгляда. Они будто бы замирают во времени и с годами перестают меняться. Вот дядя Томас из их числа – моложавый и подтянутый, ему запросто можно дать сорок, хотя он, конечно, намного старше.
Увидев меня, дядя улыбнулся и пригладил аккуратную тёмную бороду с седыми прожилками. Я подошла ближе и сразу почувствовала отчетливый запах офсетных красок. Несколько свежеотпечатанных изданий лежали стопкой на столе, а поверх них его очки-половинки. Значит, это утренние тиражи нашей типографии – «Браун Принт».
– Доброе утро, моя дорогая! – он степенно поднялся и отодвинул для меня стул. – Как спалось?
– Доброе утро! Хорошо, спасибо! – ответила я, обнимая его. Та еще ночка была.
Поскольку перед его отъездом поговорить нам так и не удалось, на протяжении следующих минут двадцати дядя выспрашивал меня о том, как обстоят дела в Шотландии в общем, и у Лэндона в частности. Видимо, брат с ним не откровенничал и последними новостями, которых особо не было, неохотно делился. Я рассказала ему о своих планах на учебу и работу.