Вздохнув, я опустила голову и начала разглядывать ссадины на своих ладонях. Разбираясь с «сотрясением» и «переломом» он естественно забыл о них, а я постеснялась напомнить.
Снова поднять голову я решилась только минуты через две. Он смотрел в окно невидящим взглядом и, казалось, был за сотни километров отсюда. Что творилось в тот момент в его мыслях, я и подумать не смела, а потому снова принялась рассматривать комнату, пока не заметила на столе возле компьютера небольшую рамку для фотографий.
На ней, конечно же, был он. Но не сегодняшний. Моложе и, скорее всего, наивнее. Лет двадцати, не больше. Смешной, с длинной, вихрастой чёлкой и в свадебном костюме, а рядом стояла девушка. Не сказать, что писаная красавица, но довольно милая. Глаза ярко-синие, прямо как у моей мамы. Светлые локоны вьются почти до талии. Пышная юбка от свадебного платья заслоняет собой большую часть фотографии.
«Вот значит, кому он цветы вёз. Жене своей…»
‒ В следующий раз переходи дорогу по светофору, ‒ проследив за моим взглядом, медленно проговорил он. ‒ Люди на пешеходных переходах умирают, а ты решила так проскочить. Надеюсь, сейчас надолго запомнишь, как пытаясь сэкономить минуту, чуть с жизнью не рассталась.
Я вздохнула и потёрла правое запястье. Находиться рядом с ним мне снова стало как-то неуютно.
‒ Ладно, ложись на диван. Под ногу маленькую подушку подложишь. Я тебе сейчас достану и с холодной водой бутылку принесу.
‒ Да как же я на диван лягу? От меня и на стуле грязи полно. Я лучше тут посижу.
Цокнув, он закатил глаза и открыл шкаф с зеркалом.
‒ Ну и горе же ты луковое! Лет-то тебе хоть сколько? Школу закончила?
‒ Закончила. И первый курс мехмата. Почти…
‒ Почти – это как? ‒ Посмотрев на меня, он приподнял брови так, что левая улетела выше правой почти на полсантиметра, а потом снова вернулся к перебиранию женской одежды, которая висела в шкафу аккуратными рядами.
‒ Экзамен по программированию завалила. Не выучила всего два вопроса. Они-то мне и попались. Программирование мне тяжело даётся, не понимаю его совсем. Не знаю, как пересдавать буду. ‒ Обхватив себя руками за плечи, я покачала головой. ‒ Экзамен не сдала, под дождь попала, да ещё и машина сбила. Видимо, сегодня совсем неблагоприятный день для рыб…
‒ Аа, ‒ протянул он, ‒ так ты ещё и рыба? Теперь понятно, почему горе луковое. Ладно, держи. Наденешь вот это. Не очень новое, но зато сухое и тёплое.
Одеждой, которую он мне дал, оказался хлопковый халат. Серый, на пуговицах, с большими чёрными карманами.
‒ Это моей жены. Ты её поплотнее будешь, но в него влезть должна. Переодеться можно в ванной. Она справа. Можешь и душ принять, если хочешь. ‒ И он положил на диван большое оранжевое полотенце с кистями, которое достал из второго ящика комода.
‒ А Ваша жена не будет против, что я ношу её одежду?
‒ Не будет. ‒ Отчего-то его голос опять стал жёстким.
Подобрав полотенце и халат, я медленно похромала в ванну. Что-то в его ответах казалось подозрительным. И я думала над ними, пока скидывала мокрую одежду и забиралась под душ. Ни женского шампуня, ни геля для мытья на полочках не оказалось. Только пена для бритья, бритва да «Head Shoulders» для мужчин с жирными волосами. Ни ватных палочек, ни прокладок ‒ вообще ничего женского. Да и в спальне нигде косметики не наблюдалось.
«Может, конечно, все её банки с кремами стоят в шкафу, надёжно спрятанные от чужих глаз, ‒ мысленно рассуждала я, выдавливая на ладонь порцию жидкого мыла, от которого ссадины на коже тут же защипало. ‒ А может, она ушла от него, и он просто не успел избавиться от одежды. Но для кого тогда такая охапка роз? ‒ Вспомнив о цветах, я печально вздохнула: они так и остались лежать в машине. ‒ Жалко такую красоту… Впрочем, его жена могла уехать в командировку и забрать все свои «штучки» с собой, чтобы не бегать по магазинам и не искать там новые...»
Смыв с себя пену и просушив волосы полотенцем, я начала одеваться. Выданный халат оказался изнутри очень мягким и приятно прилегал к телу. Мокрое платье пришлось отжать и бросить на батарею. Повезло, что нижнее бельё было почти сухим, и я с радостью натянула его на чистое тело.
За то время пока я мылась, он тоже успел переодеться. Сменил официальный костюм на синие джинсы и светло-жёлтую футболку-поло, которая выгодно обтягивала его живот и плечи. На вид ему было больше тридцати пяти, но меньше сорока, и лишний жир ещё не успел коснуться ни лица, ни тела.
‒ Как нога?
‒ Ничего, ‒ соврала я, хотя с трудом доковыляла до стула.