Кусая губы, Аля молчала, а из широко распахнутых глаз, вот-вот готовы были брызнуть слёзы.
- Возможно, переживает из-за предстоящего осмотра, – предположил Сергей, снова вогнав её в краску.
Доктор поднялся со своего места, обошёл стол и остановился напротив.
— Котёнок, ты чего-то боишься?.. — в голосе неподдельное удивление, — Напрасно! Я тебя очень аккуратно посмотрю, и все, не больно, обещаю...
— Вы все так говорите!
Он пробежал взглядом по записям в истории болезни, понимая, сколько этой девочке перетерпеть пришлось. Приободрить бы её как-то, успокоить.
— Алин, я правду тебе говорю: с девчонками я всегда обращаюсь очень бережно. Вот Роман Евгенич – тот больно сделать может, и Сергей Саныч может, — кивнул он в сторону крёстного, – у них профессия такая. А я – нет!..
Аля недрверчиво хмыкнула. В другой обстановке этот Олег Палыч, возможно, и показался бы ей довольно милым, но не сейчас!.. Сейчас от одной мысли, что её будет кто-то осматривать, делалось дурно. А что этот кто-то — мужчина, пусть даже преклонных лет, дурнело вдвойне!
- …И стесняться меня не надо, – продолжал свою утешительную миссию доктор, – Я старый, лысый дядька…- но убедить в этом девочку было не так-то легко.— Ты раньше никогда у гинеколога не наблюдалась?
Судорожно сглотнув, она покачала головой.
— Ну, тогда понятно, — кивнул он, – Не волнуйся, я буду предельно внимателен. Пойдём, моя хорошая, в смотровую . А Сергей Саныч нас тут подождёт…
Скрестив руки на груди, Олег Павлович остановился у подоконника. В окне за его спиной виднелась больничная аллея, по которой неторопливо прогуливались беременные и выздоравливающие. Напротив, соединённый с перинатальным центром длинной галереей, возвышался хирургический корпус. А за больничной оградой кипела жизнь: вереницы пешеходов, движущихся по тротуарам, автобусы, отъезжающие от остановок, потоки машин, друг друга подрезающих, нарушающих правила, сигналящих друг другу на разные голоса…
— Ну и что мне с тобой делать? — вздохнул он, видя, что разговор не клеится, и девочка упрямо не желает ему уступать, — Может, Сергея Александровича позвать на помощь?
— Нет, — краснея, как помидор, замотала головой Аля.
— Тогда прекращай свои капризы. Сейчас я вернусь — чтоб к моему поиходу была готова.
Она обречённо смотрела мимо него сквозь отполированное до блеска стекло. Неожиданно, внимание привлекла фигура, показавшаяся за деревьями аллеи. Возможно тем, что двигалась слишком быстро, в отличие от степенно прогуливающихся обитателей больницы, возможно ещё чем-то. Но сердце вдруг ёкнуло. Варшавин вышел, оставив её одну, а Аля продолжала вглядываться вдаль.
Человек, за которым она наблюдала, остановился посреди больничного двора, оглядываясь по сторонам, словно решая, к какому корпусу идти. А у неё сердечко билось всё сильней, каждым своим толчком подсказывая: это ОН!..
- Денис! – забыв обо всём на свете, Алина метнулась к двери. Только б не заплутать в коридоре незнакомого отделения! Лестницу вниз заметила вовремя. Не помня себя от волнения, сбежала по ступенькам, провожаемая удивлёнными взглядами окружающих. Окно на лестничной площадке приоткрыто. Рванув на себя створку, облокотилась о подоконник, — Денис! Я здесь! Я сейчас спущусь!..
А впереди ещё один лестничный пролёт. Почувствовав, что силы на исходе, остановилась и, чуть отдышавшись, снова бросилась бежать. Какие-то пятнадцать ступеней вниз, а с каким трудом они дались! Но вот и выход. Буквально повиснув на ручке, Аля толкнула дверь от себя и тут же оказадась в крепких объятьях. В лицо дохнуло таким обжигающе свежим воздухом, что закружилась голова.
— Алька, маленькая моя!.. – прижав к себе, парень осыпал поцелуями её личико, с тревогой наблюдая, как оно бледнеет на глазах...и вдруг... — Маль!.. Что с тобой?
Девочка чувствовала, как подхватив её на руки, Денис вбежал в приёмный покой: “...Помогите, ей плохо!..” А сама, теряя сознание, ещё крепче вцепилась в его одежду, не желая отпускать. Сквозь усилившийся гул в ушах Аля слышала, как подкатили каталку. Им с трудом удалось разжать её пальцы: будто все силы сконцентрировались в них. Последнее, что запомнилось – визгливый женский голос, приторно произнесший над ухом: ” Молодой человек, вам туда нельзя!..”
- …Где он?..- прерывисто дыша, девочка озиралась по сторонам, но сквозь рассеивающуюся пелену разглядела лишь силуэт Олега Павловича.
— Я здесь! — негромко, но довольно резко произнёс знакомый голос. Повернув голову, Аля столкнулась со свирепым взглядом Карпинского. Мрачно усмехнувшись, он снова сосредоточился на мониторе УЗИ- сканера. По животу вокруг швов неприятно заскользил детектор.
— Роман Евгеньевич, что со мной?..
— Сейчас будем выяснять, что с тобой! — не очень-то приветливо отозвался врач. — Вести себя надо подобающим образом! Что за побегушки ты тут устроила? – завотделением и без того строгим был. А тут — так просто злой!
- …Но… вы же сами говорили, что нужно ходить!.. — начала было оправдываться она.
— Ходить — да! Но не бегать! И уж тем более, не по улице! — но, взглянув на выступившие в её глазах слёзы, немного смягчился. Поклацал пальцами по клавиатуре, выводя на дисплей увеличенное изображение. — У меня всё чисто, — убрав, наконец, руку от её живота, взял запястье, сосчитал пульс. Аля смущённо оправляла задранную до самой груди пижаму. — С тобой ещё не закончили! — сурово предупредил Роман Евгеньевич и поднялся из-за сканера, уступая место Варшавину.
Блин! Ну только не сейчас!.. Она стала отползать в сторону, но чьи-то сильные руки, вернув на место, прижали её к кушетке. Аля подняла глаза. Лицо Сергея, стоявшего в изголовье, было столь же «дружелюбным», как и лицо Карпинского. И, тем не менее, он молчал. Странно даже: обычно прогрессивность его мышления в плане воспитательного процесса не знала границ. Один Олег Павлович миролюбия не утратил.
— Ты уж нас, девонька, больше так не пугай! Роман Евгеньевич, вон, с конференции бегом бежал…
Аля виновато потупила взгляд.
— Я не нарочно…
Но тут внимание Карпинского привлекло что-то подозрительное. Вернувшись, он провёл рукой по кушетке сгребая разноцветные таблетки, выкатившиеся из кармана её халата. Задумчиво пересыпав их с ладони на ладонь, вперил в девочку убийственный взгляд.
— Я жду объяснений.
Под прицелом свирепых глаз Аля сжалась в комочек. Но не ответить было нельзя.
— Я, между прочим, беременная, чтобы столько химии глотать!
На лице доктора отчётливо заиграли желваки.
— С сегодняшнего дня курантил и витамины — инъекционно! — сквозь зубы объявил он.
Варшавин, видимо, решил взять на себя роль миротворца.
- Коллеги, давайте не будем провоцировать лишних стрессовых ситуаций: мне хотелось бы спокойно провести осмотр. Роман Евгеньевич согласно кивнул. А у Алины от возмущения вскипело внутри.
— А вы все так и будете тут торчать?.. — в слабом голосе девочки кричал протест.
— Что? — переспросил Карпинский, но поняв, что не ослышался, изобразил на своём лице елейную улыбку, — Я – однозначно! – с сарказмом заверил он, – Сдаётся мне, тебя придётся силой на кресло сажать!
Стиснув зубы, чтоб не разреветься, девочка посмотрела на крёстного. Гордо так, заносчиво. Тонкие ноздри трепетали, а во взгляде, вместе с немым упрёком, сквозило что-то, сродни презрения ко всему мужскому роду. И, как ни странно, Светлов сдался.
- Я, пожалуй, пойду.
— Да… Впечатлительная девочка…- пробормотал Олег Павлович, настраивая сканер, — Алин, ты всех докторов так не жалуешь, или только меня?
— Всех! — ответил за неё Карпинский.
Варшавин что- то негромко сказал, видимо, в её оправдание.
— Всегда бывает первый раз! И никто, пока что, из-за этого не умер! – съязвил в ответ Роман Евгеньевич, потом обошёл кушетку и встал напротив. — Слушай меня внимательно! – чеканя каждое слово начал он, – Чтоб через двадцать минут была в своей палате! И попробуй только к вечернему обходу куда-нибудь слинять! Ясно тебе, маленькая нервомотательница?