Светлов, напряженно наблюдавший за ней, выдохнул с облегчением.
- Молодчина! – и, притянув девушку к себе, благодарно чмокнул в макушку.
...Ответ последовал после третьего гудка – резкий, раздражённый:
- Да, слушаю...
Поймав на себе взволнованный Ирин взгляд, Сергей коротко кивнул, давая понять, что всё идёт по плану, и сделал глубокий вдох.
- ...Андрюха!.. Это я...
====== Глава 53. Никому я тебя не отдам!.. ======
- Да уж, Светлов, не ожидал, что тебя в такие ебеня занесёт... – Волков осёкся, перехватив в зеркале Ирин взгляд, – ...Навигатор – и тот бесполезным оказался...
- Можно подумать, я ожидал, – глядя на проносящиеся мимо пейзажи русской глубинки, ответил Сергей, – Такое разве что в дурном сне приснится может!.. – он провёл ладонью по заросшему лицу, гоня дикую усталость, – …Ты моих-то видел?
- Нет, – не переставая следить за дорогой, Андрей достал сигарету и опустил тонированное стекло, – Я только сегодня с югов вернулся...
Нервно покрутив в руке пачку “Мальборо”, Светлов окликнул друга.
- Дай-ка телефон – домой позвоню...
Предвидевший это Андрей протянул ему мобильник с заранее извлечённым аккумулятором.
- Да он у тебя сдох! – после нескольких тщетных попыток включить аппарат, с досадой выругался Сергей, успев пожалеть, что опрометчиво от “Алкателя” трофейного избавился, в придорожные кусты его зашвырнув.
- Сдох, так сдох, – равнодушно пожал плечами Волков, забирая телефон, – С кем не бывает!.. – и, с минуту помолчав, бросил на друга испытующий взгляд, – ...Может, всё-таки, расскажешь, что произошло?
- Чуть позже, Михалыч, – кивнул он, – Иришку только в надёжные руки передадим, а дальше думать надо, как из херни всей этой выпутываться...
Ниссан летел по дороге на предельной скорости. Светлов взглянул через подголовник сиденья на Иру.
Измотанная до предела, девушка спала, поджав коленки и по-детски уперев подбородок кулачком. На искусанном комарами личике тревожно вздрагивали опущенные ресницы. Такая милая, трогательная...
Прошлой ночью, доверчиво устроившаяся на его плече, там, в охотничьем логове, она показалась ему самой удивительной на свете: такой желанной и... запретной... Совсем ведь ещё девчонка!.. Тогда он так и не смог уснуть: лежал, к её тихому дыханию прислушиваясь, боясь любым неосторожным движением потревожить. Низменные желания, так некстати распалённые гормонами, бушевали, как лава в кратере вулкана, и душить их в себе стоило неимоверных усилий... Иначе, как мазохизмом, это не назовёшь! А она спала, уткнувшись ему в грудь, и своей близостью сводила с ума...
События, пережитые бок о бок с этой девочкой не скоро теперь из памяти сотрутся: слишком острыми они были, чтобы сгладиться, не оставив следа. В мыслях бесконечной лентой проносились картинки, словно фрагменты недавно отснятого фильма: яркие, отчётливые, режущие зрение своей реалистичностью...
...Глаза её, переполненные слезами и немой мольбой: полная беззащитность перед неоспоримой мужской силой, которой приходилось подчиняться, даже когда было очень-очень страшно... Беззащитность перед болью, которую он ей причинял, безумно жалея и, при этом, требуя беспрекословного повиновения...
...Её изящные руки, робко прикрывающие обнажённую грудь...Пальчики цепляющиеся за его запястья, не пускающие к ране прикоснуться... Её тёплая ладошка, дрожащая в его руке...И тот отчаянный крик, предупредивший его об опасности, там, на болотах, в десятке шагов от заряженного карабина...
Сейчас он с трудом мог представить, что очень скоро её уже не будет рядом. Настолько рядом. И даже не хотел представлять: всё его нутро противилось этому!
Сергей открыл глаза. За окном размеренно перемещался всё тот же монотонный пейзаж... Срубило значит... да быстро-то как!.. Сопоставив сон и действительность, пришёл к выводу, что прежде, чем в мироощущениях своих копаться, отдохнуть нужно. Но назойливые мысли продолжали будоражить истощённое усталостью сознание.
...Скоро они приедут... Он проводит её домой, чтобы оставить там – в привычной для неё обстановке, под надёжной защитой отца, который, теперь уже, вряд ли допустит оплошность в отношении безопасности дочери... Оставит и должен будет уйти.
Снова обернулся, ловя себя на мысли, что не готов к этому. Она ещё была с ним, а он уже скучал...
Отяжелевшие веки опять сомкнулись, погружая в чуткое забытье.
...Он видел её в синем шёлке простыней, прекрасную, словно изваяние искусного скульптора... Однажды он держал в руках это безупречное тело, природой созданное для любви: утончённое, чувственное, тянущееся к нему... И отказался. Сам. И ведь ни разу об этом не жалел, а, если быть честным – и не вспоминал даже... до сегодняшнего дня...
“...Ты, Серёга, как всё утрясётся – замуж её отдай, – шутил Иван, – Чтоб больше не повадно было с мужиками по лесам шастать!..”
А ведь действительно, пройдёт немного времени, встретит она своего “единственного и неповторимого” и забудет весь этот кошмар, как страшный сон... Так уж устроена память человеческая. Будет любима, будет любить... Кому-то безумно повезёт!..
Да, она ещё была тут, а он уже ревновал, неизвестно к кому и ко всем, прекрасно понимая, как глупо это с его стороны.
Ведь если раньше она тянулась к нему, то сейчас она его боялась. Не удивительно. Да и как иначе, когда он собственноручно столько боли ей причинил?..
...А когда на её глазах в упор в человека выстрелил?.. Совершенно хладнокровно, зажав ей ладонью рот, чтоб не кричала. Только в тот момент по другому-то и нельзя было...
Теперь, по-логике, она просто избегать его должна!.. Наверно, так оно и будет!..
...И, тем не менее, крысу, скребущуюся под полом, она боится больше!.. Это сравнение невольно вызвало улыбку: пожалуй, не всё ещё потеряно!..
Ну и лохонулся ж ты, Светлов, однако!.. Ещё тогда, год назад... когда сама Фортуна к тебе в объятья кинулась!..
Дикое нереализованное желание снова воскресило в памяти тот вечер, запах сирени и духов... и юное, неискушённое тело, трепещущее в его руках... Настолько красивая! Просто сводящая с ума!.. Много воды утекло с тех пор, жалеть ни к чему: что было – то было, что будет... А что будет-то?..
“К чёрту! Пусть к чёрту катятся все недомолвки и предрассудки: никому я тебя не отдам!.. Сейчас домой вернёмся, устаканится всё, и мы сменим тактику, леди-совершенство!”
- Виктор Андреевич, может быть вам помощь какая нужна?.. – заглушив двигатель, спросил шофёр. Неподдельное беспокойство в его голосе вывело из ступора.
- Нет, Саша, спасибо... и завтра за мной не приезжай – выходной тебе даю...- Захлопнув дверцу служебной машины, полковник Селиванов направился к подъезду. А ноги идти не хотели, словно свинцом налитые...
Завидев его, соседки, вечно сплетничающие на лавочке, смолкли. Только б вопросов никаких не начали задавать!.. Казалось бы – городской микрорайон, сплошь высотками застроенный, а поразительно, с какой быстротой слухи здесь распространяются!..
...В тот вечер он только из машины вышел, как пьянчуга-сосед к нему подскочил.
- Я, Андреич, человек честный, чужого добра мне не надо... На вот, возьми, Ирка твоя обронила... – трясущимися с похмелья руками протянул ему телефон дочери, – ...Может, ты мне на чекушку подкинешь, а?.. Всё-таки вещица дорогая – мог бы и пропить, да совесть не позволила...
- Чего ж ты, совестливый, сразу ей не отдал? – отсчитав денег на водку, спросил он.
- Так ведь уехала она! С хахалем каким-то в тачку запрыгнула и, в-ж-ж-их!.. Как ветром сдуло!.. Только телефон на асфальте и остался!..
- В какую тачку? – оторвав взгляд от разбитого дисплея, насторожился он.
- В иномарку, – пряча в карман честно заработанные деньги, ответил тот, – А что удивительного – девка у тебя уже на выданье!.. Согласись ведь, Андреич, быстро детки растут! Мои вот...
Но он уже не слушал. Предчувствие чего-то страшного окатило ледяной волной... Поднимаясь на лифте, тогда молил только об одном: дома её застать...
Он выключил мобильник, отставил в сторону вновь наполненный стакан и, взяв в руки рамку с фотографией, едва касаясь провёл дрожащими пальцами по стеклу. “...Девочки мои...” Слёзы обжигали лицо, а щемящая боль в груди не давала сделать вдох. А он и не хотел его делать. Не хотел слышать стук собственного сердца, рвущегося на части. Пусть оно замолчит! Оно не имеет права биться! Его удел теперь кровью истекать... медленно, мучительно...