Аля замотала головой.
– Не надо!..
- Давай-ка поговорим о тебе, – он придвинул стул, усаживаясь напротив, – Ты в курсе о том, что беременна?
Её испуганный взгляд заметался по сторонам.
- Не говорите ему, пожалуйста!..
- Почему?
- Он... он не позволит!... Заставит избавится от ребёнка! – захлестнувшее отчаяние выплеснулось бурными рыданиями.
- Он обо всём знает.
- Нет! – девочка снова заметалась по подушке.
- Отставить истерику! – прикрикнул на неё врач.
Аля притихла: что толку буйствовать, когда тебя даже не слышат!
- Развяжите мне руки! – робко попросила она.
- Обещаешь себя хорошо вести?
Девушка кивнула.
Проведя ладонями по груди, Аля поняла, что кроме накинутой сверху простыни на ней ничего нет. Потом осторожно коснулась живота. Приклеенная пластырем повязка... ещё одна... Нащупав какую-то трубку, опустила взгляд. От ужаса кожа тут же покрылась пакостными мурашками.
- Что это? – жалобно заскулила она.
Собиравшийся уходить доктор вернулся. Бесцеремонно откинув простынь, поправил выходящий из-под повязки дренаж.
- Это не твоё, а моё! Руками не трогать! Ясно?
Девочка испуганно закивала, натягивая на себя тонкое покрывало. Кошмар какой-то! Проводив взглядом выходящего из палаты врача, она закрыла глаза, но уснуть мешали тревожные мысли, а ещё яркий свет, который никто так и не догадался потушить. Должен же быть где-то выключатель?
Приподнявшись на локтях, Аля огляделась. Потом прислушалась к своим ощущениям: больно не было – значит всё не так уж плохо! Свесив ноги с кровати, подтянулась за поручень и села, поправляя соскользнувшую с груди простынь. Немного переждала, пока прекратится шум в ушах и опустила босые ступни на прохладный пол.
С первой попытки встать не удалось: ноги, словно ватные, слушаться не хотели. Но упрямое желание добиться своего взяло верх. И вот, придерживаясь шаткого штатива капельницы, она сделала первый шаг. От омерзительного ощущения скользких, извивающихся словно черви трубок, потянувшихся следом, передёрнуло даже. И тут внезапно вернулась боль, нестерпимо отдавшаяся где-то там, внутри. Колени подкосились. Цепляясь ослабевшими пальцами за штатив, она услышала, как за спиной открывается дверь.
- ...Что ж ты творишь!.. – взволнованный низкий голос, быстро приближающиеся шаги - всё спуталось в голове. Гул в ушах, чёрные точки перед глазами, слившиеся в сплошное тёмное пятно... и тишина...
Резкий запах нашатыря привёл её в чувства, и первое, что бросилось в глаза – отнюдь не дружелюбный взгляд склонившегося над ней врача.
Комментарий к Глава 54. Уйти, чтобы вернуться Напалм – зажигательная смесь
====== Глава 55. Чужой крест ======
Аля с опаской покосилась на дверь, из-за которой слышались голоса. Сейчас нагрянут люди в белых халатах и начнётся!..От одних только уколов на ней уже живого места нет!..
Роман Евгеньевич заглянул буквально на несколько минут. Видно в хорошем настроении — улыбается.
— Ну что, Светлова, в палату тебя сегодня перевожу.
Вот уж это заботило меньше всего: какая разница, где мучиться! Гораздо сильнее глодал другой вопрос:
— Почему ко мне никто не приходит?
Доктор прищурился.
— Я прихожу — этого недостаточно?
Ну о чём можно говорить!.. С досадой скрипнув зубами, девочка отвернулась в сторону.
— Чего насупилась? — весело спросил он, — Посетителей сюда не пускают.
— Кто не пускает? Вы?
— Я, — но, увидев, как на её глаза навернулись слёзы, врач, видимо, сжалился, — Да приходил он, приходил. Будить тебя просто не стали, — и в ответ на умоляющий взгляд, добавил, — ...и братишка твой с ним.
Аля закрыла глаза и заплакала. По взрослому — молча кусая губы. Карпинский уже собрался что-то сказать, да, видимо, передумал — рукой махнул и направился к двери.
— Роман Евгеньевич, — окликнула она, – а когда вы меня выпишете?
— Ох ты ж шустрая какая! — отозвался он, задержавшись на пороге, — Недели две можешь об этом даже не мечтать, а потом я ещё на твоё поведение посмотрю!
Целых две недели! Не скоро-то как!..В универе скоро самое интересное начнётся: первые учебные дни, новые знакомства... А тут дичь полная!
Часы на стене у лифта показывали без четверти десять. По коридору отделения прохаживались выздоравливающие, сновал в рабочем ритме медперсонал. А тех, кого она ожидала увидеть, всё-таки не было…
— Прибыли, голубушка, – сообщила медсестра, открывая перед каталкой дверь.
Палата триста одиннадцать — прямо напротив поста. Женщина, застилающая бельём кровать, со спины показалась как будто знакомой. Когда же она повернулась…
-…Здрасте… — Алина запнулась, чувствуя, как заливается краской лицо.
Мама Дениса приветливо улыбнулась.
— Здравствуй, Аля, — и замолчала, видимо не зная, что ещё сказать.
— Давай-ка мы тебе на кровать перебраться поможем, — нарушила неловкую тишину суетившаяся рядом медсестра. С их помощью девочка перелезла с каталки на свежезастеленную койку. — Вот так-то лучше, — поправив подушку, подбодрила медичка, — Теперь отдыхай, сил набирайся.
Нащупав лежавшую рядом простынь, Аля потянула её на себя: что за порядки тут безбашенные — дверь нараспашку, и плевать, что человек совершенно раздетый!.. Заботливые руки помогли ей укрыться.
— Спасибо, — снова краснея, пробормотала девочка. В присутствии матери Дениса она чувствовала себя до такой степени неловко, что готова была сквозь землю провалиться. Та, похоже это понимала и с пустыми расспросами не лезла. Пока, шурша пакетами, она выставляла на тумбочку чашку-ложку-мыло и прочие атрибуты больничного быта, Аля огляделась. В отличие от реанимации, здесь, хотя бы, окна развешены. Две койки безо всяких поручней, душ — обстановка, действительно, более приятная. Но штатив от капельницы всё-таки приволокли: куда ж от неё! Разве Роман Евгеньевич такое допустит! При мысли о Карпинском у неё затикало внутри: все вокруг его “руки золотые” нахваливают, а с ней он, ну как гестаповец на допросе!
Марина, присев с краю кровати, вынула из пакета новую пижаму. Розовую с симпатичной вышивкой Кити.
- Я не знала, понравится тебе или нет...
- Да, мой любимый цвет...- тронутая заботой, Аля улыбнулась. Смущённо так. А в мыслях одно покоя не даёт: знает ли она о ребёнке?.. И напрямую не спросишь ведь!..
- Денис в выходные звонил, – помогая ей одеться, тихо сказала женщина, – Переживал, что ты не отвечаешь...
Алина бегло перебрала в памяти последние события: наверно это было в тот день, когда всё случилось!
- Он знает?..
Марина опустила глаза. – Нет. Я не смогла сказать... Прости...
- Слова богу, – с облегчением выдохнула Аля, – А вы можете набрать ему?
- Давай попробуем, – согласилась женщина, – да только вряд ли получится: им только по выходным звонить разрешено.
С замиранием сердца девочка поднесла к уху телефон: “Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети...” Вздохнув, она вернула мобильник Марине. До субботы далеко – понапридумывает ещё глупостей! Но так или иначе, а раньше выходных они вряд ли созвонятся. И телефона своего у неё теперь нет: на месте происшествия его так и не нашли...
- Если Денис позвонит, вы скажите ему, что я свой мобильник потеряла, – попросила она.
- Сама ответишь, – погладив её по волосам, подбодрила женщина, – а пока отдыхай.
Чуть слышно скрипнула входная дверь. Аля повернула голову. В дверной просвет просунулась плюшевая голова её любимого медвежонка Бумера. А у неё сердечко затрепетало.
- Привет, это мы!.. – послышался детский голосок. Илья, ринувшийся было навстречу, в нерешительности остановился. А она протягивала к нему руки, беззвучно хватая ртом воздух.
- Я скоро вернусь, – поправив подушку, Марина кивнула Светлову и вышла из палаты.
Сергей легонько подтолкнул мальчика вперёд. Обнимая прильнувшего к ней братишку, Аля плакала навзрыд.
- Я так боялась за тебя... так боялась...
Крёстный присел с краю койки. Не такой какой-то: на себя не похожий. Как будто старше стал, то ли на вид суровей. А взгляд тёплый... и улыбка, чуть тронувшая обветренные губы грустная и... усталая...