В какой-то момент своего рассказа у нее возникло легкое беспокойство из-за того, что Сперанза перестал делать записи. Но она продолжила, как всегда делала, когда шоу начинало идти не в том направлении, которое было запланировано ею ранее, но должно было двигаться вперед в любом случае.
Когда она закончила, целую минуту стояла полная тишина.
Риб сказал:
— Все это очень странно. Эта часть преследования началась, когда преступник был уже мертв. Я должен спросить: что вам подсказывает в этой ситуации ваш внутренний голос?
Линн потерла плечо:
— Единственный ответ, который напрашивается, — это то, что некто, кто знает о том, что происходило, имитирует Грега.
— Некто, относящийся к близким вам людям. — Это не был вопрос.
— Мне не хочется, чтобы это было так, — сказала она. — Я хотела бы, чтобы этим человеком оказался кто-то неизвестный мне, страдающий психическим расстройством и завидующий мне. Но, да, логично предположить, что это кто-то из близких мне людей.
— Что думают об этом те, кто работает с вами?
— Но это и есть близкие мне люди.
Последовала еще одна минута молчания, и затем Риб спросил:
— Кто в настоящее время возглавляет Третий канал?
— Генеральный менеджер, Деннис Оррин.
— Каково его мнение по этому поводу?
Желудок Линн перевернулся. Она должна была быть честной.
— Он… предположил, что это может быть месть, связанная с моими личными проблемами в прошлом.
Сперанза наклонился к ней:
— Какого рода личными проблемами?
— Наркотики. У меня сейчас нет этой проблемы, но он…
— Почему же он тогда сказал это?
Линн вздохнула:
— Много лет назад у меня временами возникала зависимость от лекарств, которые я принимала, чтобы снять острую боль, вызванную больными зубами. Деннис знал об этом. Я могу предположить, что сейчас это снова пришло ему в голову…
Сперанза и Риб посмотрели друг на друга.
Риб сказал:
— Извините, мы оставим вас на секунду.
В соседнем офисе оба детектива склонились над пустым столом.
— Что ты думаешь? — спросил старший.
— Я не уверен. Но если я должен высказать предположение…
— Должен.
— Тогда я считаю, что первая серия происшествий была настоящая, а теперь, когда этот парень умер, она продолжает делать это сама.
— Мне тоже так показалось.
— Так кто же она? Знаменитая психопатка? Нуждается в симпатии? В чем дело?
— Она кажется обезумевшей от горя, — сказал Риб, — но на настоящего психа она не похожа. Может, она устраивает это, чтобы потом сделать из этого программу?
Сперанза медленно кивнул:
— Вполне вероятно. Может быть, реальная угроза прекратила существовать раньше, чем это ее устраивало. Прежде чем можно было пустить в ход камеры.
— Однако не могу представить ее убивающей собаку подруги.
— А кто знает, что она на самом деле думает о своей подруге?
— Справедливо замечено.
— Я имею в виду, Господи, что у нее нет никаких доказательств того, что она не замешана в это. У нее есть все ключи, возникавшие в этом деле, а режущее полотно, поранившее ее руку, взято из ее собственной квартиры. Звучит неправдоподобно. Единственный вопрос, который у меня возникает: почему она обратилась к нам?
Риб выпрямился:
— Ее брат сходит с ума от беспокойства. Возможно, он заставил ее сделать это.
* * *— Попридержите ваших коней, — сказал Бубу. — Час назад вы сказали, что можете помочь. И вдруг сейчас оказывается, что вы не можете взяться за эту работу.
— Этот случай слишком сложный. Нам дали понять, что это простой случай преследования. Мы не можем…
Лицо и шея Бубу побагровели.
— Это и есть простой случай преследования.
Пожилой детектив сказал успокаивающим тоном:
— Я знаю, что так кажется вам и мисс Марчетт. Но, выслушав все обстоятельства дела, мы пришли к выводу, что случай слишком расплывчатый…
— На него может уйти гораздо больше времени, чем мы думали, — сказал Сперанза. — При нашей нынешней нагрузке мы не можем включить его в свой график.
Бубу собирался спорить дальше, но Линн прервала его:
— Не трать энергию попусту.
— Но это же оскорбление. Банк дает этим парням столько работы…
— И будет давать. Они, несомненно, специалисты в своем деле. Но они не хотят работать над моим делом. Они не верят мне. Давай, Бубу. Мы уходим.
* * *В машине на обратном пути к дому Бубу и Анджелы она все-таки разрыдалась.
— Все как прежде, — всхлипывала она. — Кто-то преследует меня, и никто не может помочь.