Она знала, что, как бы ей этого ни хотелось, заснуть она уже больше не сможет.
Она сварила кофе, включила телевизор и переключала его с канала на канал и обратно, чтобы какофонией звуков заглушить голоса, раздававшиеся в ее голове.
Шоу подходило к концу. Головная боль у Линн уступила место тупой тяжести. Похоже, таблетки не повлияли на остроту ее восприятия, но она была рада, что сдержалась и не приняла ту таблетку после четырех утра. Однако, как только прошли титры, она почувствовала, что силы ее иссякли. После страданий в прошлую ночь плюс практически полного отсутствия сна у нее оставались силы лишь для того, чтобы собрать все мужество для проведения шоу.
Это все, что она была способна сделать. Провести шоу. После этого она отправится домой, примет эту проклятую таблетку, задернет занавески, закроет глаза и пролежит так, если понадобится, весь уик-энд.
— Деннис?
— Привет, Вики?
— Ну, как там у вас дела?
Он даже не пытался обмануть ее. Бог знает, что она слышала.
— Не очень хорошо, — сказал Деннис.
— Я видела два шоу. Линн чертовски плохо выглядит.
— Ага.
— Телестанции требуют, чтобы мы назвали новую дату пробного показа. Боюсь, мне придется им сказать, что мы аннулируем проект.
Он молчал, и Вики сказала:
— Мне очень жаль.
— Мне тоже.
* * *Кара спросила Денниса:
— Линн знает?
— Еще нет. Я скажу ей после выходных.
— Ты подумал о том, что я просила?
Деннис потер глаза:
— Подумал. И ты права. Мы назначим тебя исполнительным продюсером. Вы с Линн будете рассматривать решения друг друга.
— Я чувствую себя отвратительно, делая это. Но в этом нет ничего личного. Все, что я хочу, это спасти наше шоу.
— Я уверен, что Линн поймет это, — сказал Деннис.
Март 26, 1993
Я хочу, чтобы ты умерла, как умираю я.
Теперь все готово.
Никто не может попасть в твою новую квартиру. Но я могу…
Линн открыла дверь квартиры, прошла прямо в спальню и приняла две таблетки перкодана.
Она не ела с… был ли это вчерашний ленч? Она все еще не испытывала чувства голода, но на пустой желудок лекарство могло вызвать тошноту.
Она поджарила в тостере английскую сдобную булочку и съела сколько смогла.
Она разделась и включила душ.
Перед ее глазами стояло мокрое лицо Бернадин. Сама боль.
Вина Линн. Она несет за это ответственность. Бернадин страдает из-за нее.
Незаслуженно и неправильно. Но без возможности это уладить.
Каре тоже пришлось пережить ужасную личную трагедию из-за нее.
Ее бедный брат, который обеспокоен до безумия, и это подрывает его здоровье…
Деннис, личная жизнь и карьера которого поставлены с ног на голову…
Она подумала о Майке, и у нее заныло под ложечкой.
Утром она попыталась забыть омерзительную мысль о настоящей роли Майка в ее жизненном кошмаре, потому что ей надо было работать. Но срок этой сделки, заключенной с самой собой, истек, и на нее снова хлынул поток вопросов.
В конце концов она завернула краны и вытерлась. Она замотала влажные волосы в полотенце и выдавила на щетку зубную пасту.
Склонившись над раковиной, чтобы почистить зубы, она заметила в зеркало, что нитка от полотенца прилипла к губе, и смахнула ее зубной щеткой.
Неожиданно губу начало жечь.
Она потерла ее, не осознавая, что причиной стала капля зубной пасты, попавшая на губу со щетки. В одно мгновение жжение стало невыносимым, губы горели огнем.
У нее в ужасе округлились глаза, когда она увидела, как в углу рта вздулся пузырь, побелел и появился запах обгоревшего мяса.
Она закричала, глядя на свое ужасное лицо в зеркале, кричала и не могла остановиться, и чувствовала, что сама глохнет от этого нечеловеческого визга.
* * *Это был пункт неотложной помощи в другой больнице, но ощущения были до одури знакомые.
Она смутно помнила стук в дверь ее квартиры и то, как открывала дверь еще одной паре полицейских, которых не видела раньше.
Похоже было, что в городе их было бесчисленное множество.
Но все они ничего не могли сделать, когда она нуждалась в них.
— Что-то было явно введено в тюбик. Осмелюсь предположить, что это был пятновыводитель, — сказал врач. — Похоже, у вас только внешние повреждения. Если бы вы проглотили это, ваш пищевод был бы полностью сожжен.
Он узнал Линн Марчетт и поднял брови, но она даже не пыталась что-либо объяснять.