— Что с тобой происходит? — Линн смотрела на свою старую подругу с изумлением. — Теперь у тебя не может быть никаких сомнений. — Она поднялась и выхватила письмо у Майка. — Вот доказательство того, кем на самом деле является Грег. Все это происходило у тебя на глазах. Через тебя я посылаю ему записку с просьбой не беспокоить меня. Он аккуратно копирует мой почерк, чтобы в очередной раз заставить людей считать, что я все это придумываю, и пишет мне о бритвах, вонзенных в мое тело.
Она протянула письмо Каре, и бумага задрожала в ее руке.
— Ты сама была частью этого. Ты все видела. Ты же знаешь, что я ничего не придумываю.
Кара перевела взгляд с письма на Линн, потом на Майка. В конце концов она сделала глубокий выдох.
— Когда Грег позвонил, — сказала она, — он был очень расстроен. Все, что он хотел, это поговорить с тобой, все уладить. Тебе нужно было послушать его голос, Линн. Этот мужчина сходит по тебе с ума.
Глядя на Кару, слушая ее, Линн думала: это происходит не со мной.
— Когда я сказала ему, что у меня есть для него письмо, он не смог ждать. Он настоял на том, чтобы я открыла его.
Кара остановилась, чтобы перевести дыхание. Она не смотрела ни на Линн, ни на Майка.
— Я не знала, что делать. Я хотела поскорее с этим покончить. Поэтому я… поэтому я открыла письмо и прочитала его ему по телефону.
Она повернулась к Линн:
— Я не уверена, но мне показалось, что он плакал. Линн, я чувствовала себя отвратительно. Эти дикие вещи, которые ты написала! Как ты можешь говорить мужчине, что он надоел тебе до смерти, что он плох в постели? Мне не следовало читать твое письмо. Мне очень жаль, что я это сделала.
Она встала:
— Он не копировал твой почерк, потому что никогда не видел письма! — выкрикнула она Линн. — Я знаю твой почерк лучше всех на свете. Я вижу его каждый день. Единственный человек, который может так писать, это ты сама, Линн!
С яростью ударив по письму, которое Линн держала дрожащей рукой, она выбежала из офиса.
Линн и Майк смотрели на захлопнувшуюся дверь. Бумаги, лежавшие на столе рядом с дверью, все еще трепетали от резкого порыва воздуха. Линн всхлипнула, стараясь сдержать слезы, подошла к своему столу и аккуратно опустила на него письмо. Майк взял его и положил в карман куртки.
— Кара думает, что это я написала, — сказала Линн скептически. — Написала это письмо и отправила сама себе.
Майк качал головой.
— Успокойтесь. Посмотрите на это с ее точки зрения.
— Я пытаюсь. — Но она не могла стряхнуть оцепенение.
— Я думаю, что вам следует сделать то, что сказала Кара. Вернитесь на совещание.
— Вы это серьезно?
— Да. Вы не должны поддаваться этому. Боритесь.
— Но ведь вы верите мне? — спросила она.
— Не будем упрощать.
У нее перехватило дыхание.
— Это не ответ.
— Не ребячьтесь. Вы делали все правильно.
— Как бы вы чувствовали себя на моем месте? Я знаю, что не посылала себе этого сумасшедшего письма. Я знаю, что где-то рядом есть больной ублюдок, который тянет из меня жилы и которому нравится, что люди считают меня душевнобольной. А я превратилась в человека, который должен смотреть, как люди, которым я доверяю, перестают доверять мне.
У Линн заболело горло. Потирая его, она заметила, что Майк смотрит на нее грустными глазами. Грустными из-за того, как с ней поступают? Или из-за того, что она делает сама себе?
Неужели теперь так будет всегда? Неужели она всегда будет гадать, кем считают ее самые близкие и самые дорогие люди и полиция: жертвой или помешанной?
Или ей даже не придется это делать, потому что Грег сумеет уничтожить все сомнения?
— Что вы собираетесь сейчас делать? — спросила она.
— Вернуться в Дорчестер и попытаться узнать, откуда у семилетнего ребенка синяки в паху и на гениталиях.
— О, Боже.
— По дороге я завезу это в участок. — Он похлопал себя по карману, в котором лежало письмо Грега. — И мне необходимо получить от вас дополнительную информацию. Где вы будете сегодня вечером около шести?
Линн сжала похолодевшие руки.
— Здесь, возможно. Если не буду бегать по городу обнаженная и рыдающая.
— Я буду ждать вас около выхода.
* * *— Я сделала то, что вы посоветовали. Я вернулась на совещание.
Майк поднял брови:
— И?
— И я… сыграла свою роль. Я была прежней самоуверенной Линн, которая занимается подготовкой пробного показа своей программы.
— Хорошо.
— Думаете? Очень может быть, что теперь все мои коллеги считают меня Сибиллой. После совещания я пыталась поговорить с Карой. Но она весь оставшийся день избегала меня.