Линн откинулась на спинку стула и посмотрела по очереди на каждую. Она изучала их лица в течение нескольких недель. Она знала, у кого над бровью есть родинка и чья улыбка приоткрывает неправильный прикус.
Пять девочек; пять матерей и пять отцов, готовых отдать любую часть своего тела, чтобы время повернулось вспять и подарило им возможность дать их дочерям совет и утешение.
Через два часа все родители соберутся в ее студии, чтобы рассказать свои печальные истории зрителям во всех концах страны.
— Нервничаешь? — спросила Кара, заходя с двумя чашками кофе в руках.
— Да.
Кара коснулась рукава Линн:
— Ты выглядишь великолепно.
— Правда? — Линн встала, чтобы продемонстрировать все платье, сшитое из белоснежного шерстяного крепа, с высоким воротником, который обрамлял ее лицо. — Я берегла его для сегодняшнего дня. Надеюсь, что шоу пройдет хорошо. Должно пройти. Тема очень важная, она не может не заинтересовать. Родители — очень впечатляющи. Не возможно не пожалеть этих девочек. Нас увидят в двадцати двух городах. А я даже еще не успела пролить на себя кофе.
* * *Шоу продолжалось уже тринадцать минут, когда Деннис, наблюдавший за ним из аппаратной, сказал:
— Что это, черт побери?
Кара посмотрела на Линн, которая в этот момент шла по съемочной площадке с микрофоном в руке. Глаза у Кары округлились. Спина белоснежного платья Линн была вымазана чем-то, очень похожим на кровь.
— Перерыв! — сказала Кара режиссеру.
— Но…
— Немедленно прервите передачу! Уберите ее из кадра!
Мониторы переключили на рекламу, и Кара бросилась бегом на съемочную площадку. Работавшие там люди столпились вокруг Линн, которая только сейчас начала понимать причину этой суматохи. Кара быстро повела ее в свободную гардеробную.
— Это невероятно! — сказала Линн. — Как я могла — у меня даже нет менструации!
— Откуда же тогда это? Может быть мне стоит вызвать скорую помощь?
— Нет! Я хочу вернуться на съемочную площадку. Мне срочно необходимо другое платье.
Кара выбежала, встретила Пэм, послала ее в офис Линн за чистой одеждой и собралась бежать обратно к Линн. Но ее остановил Деннис.
— Нет, — сказал он, когда она ему все рассказала. — Линн не двинется с места, пока ее не осмотрит врач. Шоу отменяется. Пусть запустят «Лучшие из шоу» и сообщат, чтобы ждали дальнейших включений.
* * *Грег включил телевизор раньше времени. Дурацкая реклама — новый, улучшенный «Тайд» и смесь для выпечки печенья. Вздор для домашних хозяек.
Это лишний раз напомнило ему, что его Звезда играет совсем в другой лиге.
На экране появился анонс шоу, посвященного проблеме абортов: «Вы увидите все это в шоу Линн Марчетт через пятнадцать минут!» — который он видел уже не один раз.
Он прекрасно помнил, с какой гордостью Линн и Кара обсуждали эту программу, как радовались тому, что их увидят в Чикаго, Лос-Анджелесе, Майами и ля-ля-ля.
Он сидел на вращающемся стуле в своей гостиной; все его внимание было приковано к экрану телевизора. Он не хотел пропустить ни секунды из этой передачи.
Шоу началось. Представили родителей; показали фотографии девочек.
У Грега пересохло во рту. Ему нужен был глоток воды. Он все равно ничего не увидит, прежде чем Линн сядет на свое место, а она никогда не делает этого до окончания первой части, но он прибавил громкость и на всякий случай проделал путь из комнаты на кухню и обратно бегом.
Вернувшись на свое место, он выпил воду. Он весь напрягся, когда Линн села.
Ничего.
Неужели его шутка провалилась?
Зазвонил телефон, и он топнул ногой от злости.
Он хотел включить автоответчик, но потом решил снять трубку.
— Мистер Сэллинджер? У вас наверху ужасно шумно.
Он скривился, услышав скрипучий старушечий голос, который всегда раздражал его, а сейчас просто сводил с ума.
— Извините, миссис Минот. Я учту.
Она продолжала что-то говорить, но он повесил трубку. Ничего, он потом успокоит ее.
Он снова убавил звук, затем посмотрел на часы. Они были в эфире уже девять минут.
Если он вскоре ничего не увидит, ему придется допустить мысль, что они вовремя разгадали его трюк.
Но как? Все же было так просто и надежно. Никто и никогда не садится на место ведущей, кроме Линн.
А капсулы были так же невидимы, как и хороши в действии.
Одиннадцать минут. Он сжал подлокотники.
Он заметил, что непроизвольно затаил дыхание и медленно выпустил воздух из легких.
Он встал со стула и начал мерить шагами ковер, оставляя глубокий след в желто-золотистом ворсе. Он ходил тихо и старался избегать тех мест, где пол не был прикрыт ковром; меньше всего ему хотелось, чтобы миссис Минот позвонила в его звездный час. Красный час.