— Тебе что-нибудь принести?
— Нет, черт побери! Я вышвырну все, что ты сюда принесешь.
— Не капризничай.
— Извини, — сказал он, но это прозвучало неубедительно.
* * *— Что это, черт возьми? — спросил Майк у Линн.
Он взял со стола лицензионную табличку для детского велосипеда.
— Это мое, — сказала Кара. — Моему племяннику на день рождения.
— Купите что-нибудь другое. А это уничтожьте. Если не хотите, чтобы какой-нибудь извращенец прихватил его.
— Я на самом деле не думаю.
— Вы не слушали то, что я говорил на вашем совещании? Я подчеркивал, что нельзя детям нашивать на одежду бирки, давать лицензионные таблички или что-нибудь другое с их именами.
Они сидели в офисе Линн после совещания, которое проходило в конференц-зале Третьего канала. Кара вкратце объяснила структуру программы гостям, которые не были знаменитостями: Майку и женщине-офицеру полиции; работнику службы социального обеспечения; администратору нью-йоркской горячей линии для детей, подвергавшихся жестокому обращению; гипнотерапевту, который занимался детьми, выжившими после попытки самоубийства, и Мэри Эли.
— Хорошо, — сказала Кара.
— Надеюсь, это согласие не притворное. На улице шатаются настоящие монстры.
Кара ушла, оставив Майка и Линн одних. Чтобы избежать возможного молчания, Линн сказала:
— Похоже, вы пытаетесь настроить против себя всех моих подруг? Кара сказала, что вы накричали на Мэри.
— На маленькую блондинку? Да, накричал. Она начала экзаменовать меня на тему о том, что мы делаем для вашей защиты.
— И вы защищались.
— Я защищал вас. Эти вопросы были не так просты, как могло показаться. Она недостаточно серьезно воспринимает вашу ситуацию.
— Что дает вам право…
— Вам следует быть чертовски довольной…
На столе Линн зазвонил телефон. Попросили Майка. Когда разговор был окончен, он сказал:
— Это звонили из моего офиса. Меня не будет на работе с завтрашнего дня до понедельника. Основная причина моего появления в вашем офисе после совещания — это сообщить вам, что я уезжаю в Лос-Анджелес, чтобы поговорить с Барбарой Элис Хайсмит.
Линн открыла рот от изумления:
— Вы нашли ее?
— Лос-Анджелесские полицейские нашли.
— Я тоже хочу поехать.
Он не ожидал этого.
— Нет.
— Я оплачу все сама.
— Дело не в деньгах.
Мысль о проведении вместе с ней трех дней, о том, что во время путешествия он будет вынужден оставаться с ней наедине, была просто нелепой. После того памятного вечера в ее квартире он разработал план, как отделить себя от нее, от тех чувств, которые он испытывал к ней. Как дюйм за дюймом подвести себя к решению продолжать их отношения только на профессиональной и дружеской основе. И точка.
Но она настойчиво умоляла. Он посмотрел на ее лицо, которое стало еще тоньше и бледнее за те полторы недели, что он не видел ее. Впервые за долгое время она была так оживлена. Он не мог даже признаться, что поездка была неофициальной.
В конце концов, он не имеет права запретить ей это.
* * *Квартира Барбары Элис Хайсмит находилась в бежевом трехэтажном доме на бульваре Кресчента в Глендейле. Около дома был внутренний дворик с лимонными деревьями и тремя столиками для пикников.
Барбара была женщиной около тридцати пяти лет, довольно высокой, с длинными, но слегка полными ногами. У нее были прямые каштановые волосы, которые она заплетала в косу, и чудесная свежая кожа. Одета она была в джинсовую юбку и широкую блузку оливкового цвета.
— Вы работаете на телевидении. Я видела вас, — сказала Барбара Линн, когда открыла дверь. — Я думала, это для того, чтобы найти Грега Уолтера. Если это должно быть интервью…
— Нет, нет, нет, — сказала Линн. — Я здесь, потому что я тоже его жертва. Я знаю его под именем Грега Альтера.
С этого и начался разговор. Она познакомилась с Грегом в пляжном клубе в Монтерее, и они начали встречаться.
— Сперва это было великолепно, — сказала Барбара. — Он был так очарователен и добр. Он покупал мне дорогую одежду. У него были чудесные отношения с моими друзьями. А через некоторое время это стало отдавать похотью. Он хотел заснять нас на видеокамеру, когда мы занимались любовью. Он хотел попробовать все возможные позы и способы и считал, что я слишком нервно к этому отношусь, когда я не хотела этого делать.
Майк спросил:
— Как это закончилось?
— Это не закончилось. Тогда, когда я этого хотела. — Ее глаза стали пустыми. — Он не оставлял меня. Он присылал мне порнографические вещи. Белье, которое я раньше отказывалась надевать. Он постоянно звонил мне и вешал трубку, иногда всю ночь напролет. Но, когда я пыталась ему дозвониться, линия всегда была занята.