В России уже давно обижают не слова, а действия. Это страшно, это деградация языка, народа. Разве может затуманенный алкоголем мозг устрашать слово. А до реального дела, как правило, не доходит. Во-первых, здесь нужно начинать с себя, это значит противопоставить себя укладу жизни, традиции, а главное системе. В России издавна ведется, что все решается в пользу того, кто больше поставит вина. Во-вторых, пьяница – это твой раб. Любому начальнику легче с пьяницей. Его легче сделать лично преданным. Пьяный может совершить множество проступков, ведущих в кабалу, а главное, ему и надо-то немного, и этим умело пользуются. С трезвым же очень тяжело. Он с моральной точки зрения неуязвим. Но с деловой уязвим значительно больше любого алкаша.
Ничего шкурного, личного поручить ему нельзя, лично не предан, значит, независим и делать ему больше нечего, не пьет, значит, не болеет, не страдает, вот и пусть пашет. Эта трезвая «Сивка» пашет, но все свезти не может и ищет выход. Хорошо, если оптимист, а если наоборот? Почитайте Достоевского, Гоголя, Некрасова, Л. Андреева, поинтересуйтесь их жизнью и, может быть, задумаетесь над своей.
Сергей впал в нешуточную тоску для офицера и занялся самоанализом: «Как изменила меня Даурия? В Даурию я ехал без надежд, без умения радоваться, трудоголиком. Словом, со всем набором тех положительных человеческих качеств, которые могли загубить любую соприкоснувшуюся с моей жизнь. В Даурии же очень быстро понимаешь, что все это не нужно и даже бесполезно. Работать надо как можно меньше, отдыхать как можно больше, радоваться каждому дню, в котором была вода, свет, тепло, и ничего не брать в голову. Ибо вся руководящая власть живет именно так: от рюмки до рюмки ей некогда ни думать, ни работать. Она наша плоть от плоти. И здесь два пути: либо запить со всеми вместе вглухую, либо хохотать над всеми и над собой. Причем, оба варианта примерно одинаковы, только первым на все наплевать в силу физического воздействия алкоголя, а вторым в силу состояния души. И живем мы в одном общем дурдоме, и жили бы счастливо, если бы время от времени не попадались умники, которые спьяну пожелали стать полковниками, генералами, депутатами и министрами. Без этих умников жизнь была бы просто легка и удивительна. Дни похожи друг на друга, как близнецы, в них нет ничего нового, но к ним невозможно привыкнуть. Каждый день чувствуешь себя персонажем из анекдота.
Хочется посмеяться, но это невозможно, ибо ты сам – анекдот, о тебе анекдот, а сочинили его другие, они хохочут. Ежедневные 4-часовые совещания при 8-часовом рабочем дне и 2-часовом обеде, но говорим мы после рабочего дня. У редкого командира в голове мыслей ровно на рабочий день. Обычно жена стерва, сын двоечник, вышестоящий начальник -тварь. От всего от этого у командира совершенно беспредельный полет мысли, и им, полетом, хочется делиться с войсковыми товарищами. Часа два выступает он, сольным номером. Потом спрашивает, что имеют сказать замы. А я и есть один из тех замов, и у нас у всех уж мозгов нет, но есть рвение к службе, основанное на тех же проблемах, что и у командира. Оно, это рвение, потому только и есть, что больше ничего нет. И тут начинаются выступления по 30-40 минут, в зависимости от прожитого дня, съеденного обеда, встречи с женой или любовницей. Это рвение, этот страх, что если будешь говорить мало, значит, так и работаешь, значит, у тебя все хорошо, а это уже нехорошо, разжижает мозги полностью. Зачем думать, если можно озадачивать. Скука. Тоска. Пытался на совещаниях рисовать, писать, но какой бред все несут, поддаешься этой массовой шизофрении, роняешь голову на стол и тупо слушаешь, и некуда деваться.
А впрочем, что такое 4-часовое совещание, пусть даже ежедневно: и в субботу, и в воскресенье, если подведение итогов может затянуться на целый день? Как правило, ничего там не подводят. Что подводить, если и так все «подвинуты». Начинает обычно самый большой по чину командир, и все об одном и том же из года в год: «Вор должен сидеть в тюрьме. Вы это должны понять, товарищи командиры, правильно и к этому готовиться. Отсутствие всякого присутствия ведет к преступлениям, воровству, которые походят на обычную повседневную жизнь». Иногда промелькнет здравая мысль: «Почему мы такие закоренелые дубы, почему мы не думаем?», но такие мысли, как мимолетные виденья. Вроде правильно всё говорит. Но это фасад. А за фасадом делёж власти, вымещение своих мелких обид, взятки и подношения….