– А ты поддерживаешь: тебе тоже проблем дюже много?! – заметила одобрительную физиономию мужа Алла. – Хорошо: с завтрашнего дня сам все по дому делаешь, а я тише воды у подруг, и нет проблем!..
– Пришло время тоста за наших милых красавиц, я чувствую! – засмеялся Валера.
– А не то нам туго придется! – загоготал Арсений.
Все еще раз чокнулись.
…Праздник закончился, чуть не дойдя до полуночи. Вика залезла в постель, чувствуя неимоверную усталость после помощи по уборке в комнате и мытью посуды. Голова гудела, в животе была тяжесть от несметного количества салатов с майонезом, ни о чем не думалось. В душе повисла горечь.
Стойкий морозец и снег сделали из конца осени настоящую зиму. Вика остановилась во дворике рядом с лавочкой. В пакете у нее были хлеб и молоко.
Ноги подмерзали, но холод, как и недавно перенесенная простуда, сейчас ее мало заботили. В глазах стояли слезы. Как в шуме и собственных умозаключениях люди не замечают кого-то другого, кого-то маленького и не имеющего права голоса? Ее приучили считать нормальными рассуждения о себе, в которых она не участвовала, быть ребенком среди взрослых людей. И вчера снова все коснулись самого личного, как будто без этого вечер бы не удался…
Ей казалось, что в нее до сих пор тыкают пальцем и громко говорят, внутри все сжималось и дрожало. И хотя ей не так уж хотелось замуж, но она думала об этом порой. И больше всего она желала, чтобы кто-то смотрел на нее с теплом, не имея ни укора, ни замечания…
Нынче же отдадим нашими сердцами поддержку Вике и всем женщинам от шестнадцати и до неопределенного возрастного предела, которым мамы, папы и другие родственники и все вокруг, даже не имеющие к ним никакого отношения, напоминают о замужестве и всех вытекающих последствиях, будто бы и понятия не имея, что содержание важнее формы. И мужчинам, несправедливо пострадавшим от того же… И пожелаем им крепкого терпения и непоколебимого знания о том, что же они сами хотят и к чему стремятся. Ведь наши стремления – это порой единственное, что удерживает нас на верном пути.
Глава 5. Во цвете лет прошло очарованье
Серега валялся на кровати в самых грязных своих носках и вперял взгляд в книгу, почесывая засаленную голову. Акт вандализма по отношению к собственному телу совершался не только застоявшимся духом комнаты и обычным отсутствием завтрака до трех часов дня, но и постоянной перекличкой с предками, неустанным звоном телефона, а также твердым намерением не ходить в туалет.
Следы суровой схватки на лице Сергея хоть и напугали родителей, но все же оказались не столь красочными, как могли бы быть.
– Сергей, возьми уже трубку, она двадцать пятый раз звонит! – на этот раз отец не выдержал и ворвался к сыну, как варвар в столицу Римской империи.
– Сами возьмите! Почему это сразу мне, вы решили?! – перекрикивая пронзительное «тррр» телефона, повысил голос Серега.
– Потому что твоя Любка, или, как ее там, Ленка, никак не угомонится и не верит, что тебя нет дома! Кошки драные, твои бабы хуже НКВД: прижмут в застенках, заорешь от частоты движений!..
– Ты обалдел совсем?! – в комнату ураганом занесло Нину, которая с кулаками бросилась на мужа.
– А что я?! – взмыленный Александр успел оборонить самое главное – лицо.
– Думай, что ребенку болтаешь, помело!
– Да этот ребенок взрослее нас с тобой! Что мне отвечать ей, пес ее возьми?! – Нина ликвидировала мужа из комнаты Сергея и ликвидировалась сама, хлопнув дверью.
– Скажи, что я умер! – уперев книгу в живот, проорал на весь дом Сергей.
– Она триста звонков еще даст?! – не дружа с мозгами от шума и разборок в свой единственный выходной день, Александр схватил трубу. – Да?! Он умер! До свидания!
Трубка была вдавлена в рычаги.
– С ума сошел?! Что ты мелешь про нашего сына?!
– А что мне еще говорить?.. Он же сам сказал… – Александр понизил голос. Сына-то он сейчас не убил, а вот жену – почти.
Сергей не слушал ссоры родителей. Он читал. И еще, показалось, час прошел в заточении, хотя без унитаза время шло намного медленнее.
Телефон зазвонил опять.
– Сережа, возьми, это тебя! – из-за косяка воззвала теперь мама.
– Я же сказал, что умер! – сморщил лоб Шлепцов.
– Перестань говорить такие вещи, слышишь?! Это не она, это Виктор!
– Куча какашек! Ладно, я подойду! – Сергей поднял свое отвыкшее от передвижений тело и довел его до стола.
– Не выражайся так в доме! – вспыхнула мать.
– Хорошо, мама! Не куча какашек, а гора навоза! – протрубил Серега, прикрывая трубку ладонью. – Алло?
– Тапкин, ну у тебя и война там! – возбужденно заговорил Витек, где-то далеко отстоя от друга на том конце провода.