— У Тани была няня?
— Да, до школы. Она не ходила в садик. В то время все сады были одинаковыми. Потом у нее была гувернантка, как сейчас их называют. Она просто встречала ее из школы и следила за выполнением уроков. Затем Таню перевели в другую, более престижную гимназию, и необходимость в гувернантке отпала. Там она проводила весь день. Лет с четырнадцати она стала рокером и постоянно ошивалась на всех их безобразных тусовках. Петр тогда даже купил ей мотоцикл. Я была категорически против этого, но меня никто не слушал. А потом…
Нелли Георгиевна тяжело вздохнула.
— Я вас слушаю, продолжайте, — мягко сказала Лариса.
— Потом она все чаще стала появляться в ресторанах в обществе различных мужчин, — на одном дыхании произнесла Миронова. — Петр, узнав об этом, перестал выдавать ей карманные деньги. А это были весьма немалые суммы — некоторые семьи живут месяц на такие деньги. Вот тогда все и началось. Таня заявила, что уезжает в Москву на заработки.
— Кем?
Миронова подняла глаза на Ларису, несколько секунд гипнотизировала ее взглядом, показывая этим, что она должна догадаться без ее помощи. Она, естественно, догадалась, но хотела, чтобы Нелли сама произнесла это слово.
— Проституткой, — тихо сказала наконец Миронова, покраснев и отвернувшись. — Ко всему прочему, от нее иногда стало попахивать марихуаной. А мой муж ничего об этом и слышать не хотел — для него сестра была превыше всего.
— А вы не ревновали сестру к мужу?
— Таню? Да вы что? — несколько наигранно удивилась Миронова. — Она же совсем ребенок.
«А может быть, это не без ее помощи Таня уехала в Москву на заработки?» — промелькнула у Ларисы шальная мысль.
— Ладно, а чем она аргументировала свое решение? Как я понимаю, с деньгами у нее проблем не было…
— Таня считала, что родные от нее отвернулись… К тому же недавно ее мать вторично вышла замуж. Словом, она заявила, что никому не нужна, и решила всем отомстить. Но опять-таки своеобразным способом. Она поехала в Москву и остановилась в каком-то притоне.
Лариса понимающе кивала головой. Миронова уже справилась со смущением и, наплевав на правила приличия, рассказывала Ларисе историю, не утаивая никаких подробностей.
— Она работает проституткой. Вы можете себе это представить! — восклицала она. — Петр даже поседел слегка, когда об этом узнал. Это был такой удар! А при теперешнем его положении это просто ужасно… — Нелли даже слегка всхлипнула. — А теперь она еще и пропала. Она же постоянно звонила, чтобы нас уязвить: мол, вот она я, посмотрите, в кого вы меня превратили! Но мы по крайней мере знали, что она жива и с ней все в порядке. А теперь… Москва — ведь это ужасно криминальный город. К тому же путаны — это такая группа риска. Ее могли и убить, если она умудрилась попасть в какие-нибудь разборки…
— А вы пробовали звонить в Москву? В больницы, в морги, в конце концов?
— Да вы что! — замахала руками Миронова. — А если кто-то узнает об этих звонках? Я вас очень прошу нам помочь.
Ларисе так и хотелось спросить: «Помочь позвонить?» Но она только улыбнулась и промолчала.
— И все-таки я не поняла, каким образом ее могли взять на такую работу, если ей нет восемнадцати. Это же уголовное дело! Насколько я знаю, наши сутенеры предпочитают не рисковать.
— Я не знаю, — пожала плечами Нелли. — Может быть, она соврала про возраст. Девочка она была видная. Очень высокая, смотрелась прекрасно. Ей бы на подиум, а не в подворотню.
— Вы что-нибудь знаете о том, как она попала в Москву?
— Я наводила кое-какие справки… Очень осторожно, правда. Сумела только узнать, что у нас в Тарасове есть некая Светлана Георгиевна Звонарева. У нее своего рода фирма. Она набирает здесь девочек и переправляет их в Москву. При этом даже заключается контракт и заводятся трудовые книжки.
— Да? И кем же они там числятся? — полюбопытствовала Лариса.
— Вот этого я не знаю. Массажистками, наверное, — равнодушно пожала плечами Миронова. — Я даже узнала адрес этой самой Звонаревой, но, конечно, вы меня понимаете, я туда не ходила. Да и узнала-то я его только вчера.
— Вы хотите, чтобы туда наведалась я?
— Если вы займетесь этим делом вообще, то это было бы вполне логично, — сказала Миронова.