Вечерний друг, фонарный столб,
Я пред тобою преклоняюсь,
Достичь твоих стальных высот
В стараньях тщетных я пытаюсь.
Пусть дождик льет на спину мне,
И листья к стеклам прилипают,
Стою, часами повторяя:
– Мир твоей светлой голове!
– Какой-то необычной свежестью пахнет подле дома – аж привкус лимона остается на губах, – прервал мои воспоминания Этьен, – ты не находишь, Коко? Может быть, это от перекопанной клумбы? В вечерней тишине все кажется настолько загадочным…
– Полагаю, это обострение чувств на нервной почве. Так всегда бывает, когда ты ждешь чего-то необыкновенного, неизведанного, важного.
– Не думаю, здесь дело в чем-то другом… Ага, ну конечно: я уже чувствую знакомый запах примеси озона в воздухе и ощущаю перемещения свободных электронов в нижних подуровнях силовых полей! Что-то, определенно, происходит в атмосфере, Конкордия, и надо полагать, мы с тобою знаем, что именно.
По бокам изысканного тента матовыми огоньками светилась гирлянда, поющая музыку водопада, и ее тихий мелодичный всплеск перекликался с шелестом листьев берез, склоняющих свои ветви к узорчатым скатам навеса. Мы сели за стол, и вскоре по каменистой дорожке зацокали каблучки мамы. Она появилась из-за угла в серебристом, словно сотканном из тумана, платье, и ее облик показался мне не от мира сего. Волосы, окаймлявшие смуглое от загара лицо, в свете фонарей напоминали румяное облако. Подойдя к нам, мама, казалось, хотела что-то сказать, но вдруг посмотрела мимо, за наши спины, и широко улыбнулась.
Позади нас стоял в ореоле золотистого свечения мой отец, Арсений Зимоглядов. В легкой курточке, клетчатой ковбойке, с летными очками, поднятыми на шлемофон – прямо точь-в-точь, как на фотографии. Отец казался таким бодрым, веселым и молодым, словно он никогда не болел и не умирал вовсе. Кивнув матери, пилот окинул нас теплым, ласковым взором и сделал шаг вперед.
– Ну, здравствуйте, дети, – произнес Арсений полусинтетическим и в то же время родным, незабываемым голосом, – наконец-то мы встретились. Жаль, что не могу вас обнять: это не безопасно, особенно для тебя, дочка. Спасибо тебе, Миролада, за то, что привела их. А я-то думал, ты все еще опасаешься: мол, наши чада покамест слишком юны для того, чтобы узнать правду.
– Дети приехали сюда в надежде разыскать Ивана и получить ответы на все вопросы, решить загадки и найти недостающие звенья цепочки. То есть я хочу сказать, что они сами познакомились друг с другом, еще в Заполярске, без моего вмешательства! – ответила мать ему в тон – вежливо и миролюбиво. Однако было заметно, что оба моих родителя не так давно спорили на эту тему.
– Я в курсе. Ну, раз так, значит они уже достаточно зрелые и самостоятельные, дабы самим во всем разобраться. Верно, Конкордия? Что скажешь?
– Да, папа, – только и смогла вымолвить я, неожиданно растеряв все слова.
Мы уселись за стол.
– Конкордия, я летел за вами от самого ангара и оберегал вас. Не гоняй с такой скоростью, садись более плавно, и, в конце концов, сколько раз я произносил это в своих видеоуроках: никогда и ни при каких обстоятельствах не меняй угол атаки при планировании! – произнес он, слегка раздражаясь. – Тебе еще учиться и учиться. А вообще, я горжусь тобой, дочка. Как лучшей аэробайкершей своего времени. Сейчас на личном транспорте летают три четверти жителей земли, выживших после Наводнений, Торнадо, Вулканов и Землетрясений – мне легко вести учет: ведь живут-то они теперь в России, под моим наблюдением. Но ты среди них – одна из первых. Собственноручно заново собрать микролайт, да еще такой стильный!..
– Мне просто повезло, папа, – скромно ответила я, – все дело лишь в том, что я – твоя дочь. И потом, в нашем аэроклубе хранится много железа, так что я еще и дирижабль сколочу, вот увидишь. Знаешь, мы с подругами с десяток старых фюзеляжей, найденных на местах катастроф, превратили в забегаловки, и сейчас у меня имеется небольшой доход, которого хватит на то, чтобы заказать последнюю модель двигателя от Maybach! А мои однокурсницы с экологического факультета – так те вообще собственноручно полностью собрали себе мотодельтапланы, предварительно выехав на джипах за кордон, в пустыню, и разыскав на свалках бывших мегаполисов незаржавевшие остатки автомобилей. Некоторые даже, разбогатев на подселении к себе в дом зажиточных финских беженцев, слетали в то, что осталось от несчастных Штатов, где наткнулись на ряд брошенных ангаров. Теперь у них такие крылышки, о которых я могу только мечтать. И все перебиралось и тюнинговалось на топорных стапелях в обычных гаражах!..