– Не называй меня Рыжим, не люблю, – сказал Шухарт, неторопливо поднимая молоток с костылем.
– А мне наплевать, что ты любишь, а что нет, – окрысился Креон. – Я, например, никогда не забуду, как ты меня с собой брать брезговал. Мол, приперся молокосос ни пойми откуда, и в легенды Зоны рвется.
– Не стоит поминать ее всуе, – произнес Рэд, становясь на одно колено и примериваясь, куда лучше забить длинную железяку. – Отомстить может.
– Во-во, именно так! – взорвался, стервенея, Мальтиец. – Все эти годы мне в вашем вонючем Хармонте тыкали: то не делай, этого не делай, туда не ходи, этого не говори. А теперь я вам всем говорить буду что делать. И хрен кто ослушается, а не то…
Он еще что-то выкрикивал, забрызгивая слюнями забрало шлема изнутри, а Шухарт слушал, нанося один за другим точные, сильные удары по костылю. Креона, что называется, несло. Бывает такое в Зоне. Ни с того ни с сего прорывается у человека словесный понос. Обычно такое с новичками происходит, которые Зоны как огня боятся, но все равно лезут, как мотыльки на огонь. Но порой и опытного сталкера может накрыть, когда он невзначай над собой контроль потеряет. Вот тут его Зона и ловит, словно карася на крючок, и начинает раскручивать на болтовню, водить кругами, чтоб еще глубже заглотил наживку, чтоб язык не успевал мысли перемалывать, которых вдруг словно водопад в башке образуется, и которые нужно непременно проговорить. Потому как страшно, очень страшно, что все это невыболтанное в тебе останется. Кажется, что сейчас разорвет тебя от собственных слов, стремительно прибывающих, которых все больше и больше становится. Умом понимаешь, что бред это собачий, а ничего с собой поделать не можешь.
Шухарт знал, что это такое, сам по первоначалу пару раз прошел через «болтовню». Это не особо опасно, когда рядом есть кто-то, кто может треснуть тебе по башке хорошенько, так, чтоб, например, разговорившийся сталкер мордой об пуленепробиваемое забрало шлема конкретно приложился, до синего носа и красных соплей. Тогда «болтовня» и проходит тут же, на манер икоты.
Но это если рядом есть тот, кто хочет помочь…
Мальтиец выронил пистолет и упал на колени, схватившись руками за горло. Знакомый симптом. Человек говорит все быстрее, а воздуха не хватает, и он начинает задыхаться. Внутри костюма что-то загудело слегка – не иначе умная система, почуяв перерасход кислорода, принялась усердно его нагнетать. Да только не поможет, когда человек сам из себя его принудительно выталкивает, а вдыхать забывает.
Креон уже не говорил – хрипел, валяясь на боку и судорожно дергая ногами. Шухарт же забил костыль, придирчиво осмотрел свою работу, положил рядом молоток и, поднявшись на ноги, подошел к Мальтийцу.
Тот лежал на боку в позе эмбриона, продолжая сжимать руками горло. На шлеме, рядом с забралом, тревожно мигала красная точка. Знакомый индикатор. В старых костюмах такой же был, только зеленый – на «пожарном» фоне так заметнее. Но смысл один. Сейчас у сталкера просто потеря сознания на фоне гипоксии, но легкие рефлекторно продолжают отторгать воздух. Так что через минуту, от силы, две, светодиод просто потухнет…
– Я ж говорил, не стоит ее всуе поминать, – сказал Рэд, подбирая «кольт» и засовывая его себе за пояс. – Особенно когда ты – в ней, а она – в тебе.
После чего резко, со всей силы долбанул носком подкованного ботинка в стекло шлема.
Мальтийца от страшного удара аж разогнуло. Что и требовалось, иначе из-за его локтей, сведенных судорогой, до самой главной кнопки не добраться. Той, что находится справа, под нагрудником, собранным из невесомых полимерных бронепластин. Там колпачок должен быть, незаметный такой, из многослойного стекла. Если не знать, нипочем не найдешь. Вряд ли в этом отношении у новой модели что-то изменилось, уж больно удобная конструкция.
Не изменилось. Рэд сдвинул защитную крышечку, нажал на кнопку – и костюм, разойдясь по основным швам, сполз с Мальтийца, как кожа с давно сдохшей змеи.
Но Креон был живой, только без сознания. Удар Шухарта прервал процесс, запущенный Зоной, и теперь у Мальтийца был шанс. Правда, затылком он нехило приложился об заднюю стенку шлема, так что коматоз ему обеспечен надолго.
Рэд брезгливо протер внутреннюю часть шлема, даже коньяка не пожалел, плеснул немного из фляги, найденной в кармане Креона. Правда, без фанатизма. Гигиена, конечно, дело хорошее, но переводить ради нее ценный продукт – это почти святотатство. Поэтому, ограничившись необходимым минимумом, Шухарт с наслаждением глотнул трофейного напитка, закурил трофейную сигарету – и понял, что жизнь налаживается. И продолжается, несмотря ни на что.
Сноровка, приобретенная в Институте, никуда не делась – в спецкостюм Рэд облачился за полторы минуты, натянув его прямо поверх одежды и почти уложившись в норматив. Умная конструкция предусматривала два способа ношения – и в одежде, и на голое тело. Второй хорош для ученого. Сбросил на пол последнее достижение науки, и пошел себе в душ. Оно, конечно, удобнее – так вообще не чувствуется, что на тебе что-то надето. Но когда не знаешь, где и как придется снимать это чудо инженерной мысли, лучше, конечно, способ номер один. Комфорта поменьше, зато практичнее – собственное барахло не придется в рюкзаке таскать.
Рюкзак, кстати, у хозяйственного Мальтийца имелся, причем со всем необходимым. Поэтому, прежде чем приступать к дальнейшим действиям, Шухарт умял саморазогревающуюся банку каши с тушенкой, запил это дело консервированным апельсиновым соком, ругнул про себя Креона (на кой тащить с собой в Зону такую ядреную химию? Лучше б воды и коньяка побольше захватил, или кофе в термосе на худой конец) и приступил к осуществлению своего плана, который сложился у него в голове еще в вестибюле Института. Как треснул кастетом в челюсть гвардейца, так будто что щелкнуло под черепушкой. Словно просветление накрыло. Бывает такое – дашь человеку по морде от души, и будто к вселенской мудрости приобщишься.
Только на мгновение призадумался Рэд насчет того, что с Мальтийцем делать после того, как связал ему руки куском динамической веревки, отрезанным от мотка его же ножом. Здесь оставлять нельзя. Обратно из центра Зоны ему в одиночку не выбраться. К тому же прийти в себя не вовремя и напаскудить от злости Мальтиец может запросто. Например, пока Рэд будет внизу, просто отвязать веревку.
– Ну, что ж, Креон, – вздохнул Шухарт. – Ты хотел попасть к Золотому Шару? Ты к нему попадешь.
Конечно, сталкеры не альпинисты, которые круглый год ползают по Болдер-пику или спускаются в Змеиное ущелье, рискуя свернуть себе шею. Но каждый из них знает, как пользоваться «лесенками», «решетками», «гри-гри», «восьмерками»… Причем не одноименными артефактами, а хитрыми специальными штуками для скоростного спуска с крутого обрыва или окна высотного здания, которых в Хармонте немало понастроили в последнее время. Шухарту разок пришлось так уходить от полиции – знакомый альпинист подсказал. И, к удивлению Рэдрика, все получилось, поэтому впоследствии он это дело изучил досконально.
Костыль в едва заметную щель меж каменными глыбами Рэд вбил добросовестно. Решив, что вес двоих он выдержит запросто, Шухарт привязал к нему веревку, пропустил ее через шейку «восьмерки», после чего зафиксировал рюкзак на спине Мальтийца, кряхтя, закинул связанные руки Креона себе на шею и, плюнув три раза прямо перед собой (через плечо нельзя, Зона не поймет), приступил к спуску.
Конечно, высота не ахти какая, но, тем не менее, гробануться с нее вниз даже в спецкостюме перспектива малоприятная. Поэтому Рэд медленно перебирал веревку, контролируя каждый свой шаг по отвесной стене. Если б сзади дополнительный груз не болтался, ничто не мешало бы в разы быстрее спуститься. И решить проблему можно было проще простого – столкнуть Мальтийца вниз, пока он в отключке, и одним представителем крепкой, выносливой и упорной молодежи меньше. Никто и не почешется, Зона все спишет. Но Шухарт выбрал другой вариант, и поэтому сейчас внутри костюма недовольно гудел встроенный кондиционер, работая на предельных оборотах.
До дна карьера оставалось футов десять, не больше, когда Рэд почувствовал, что его шею начинают сжимать тиски.