Ивана улыбнулась в ответ, но настроение ее не испортилось от двусмысленного замечания Ильи. Она была счастлива тем, что о себе думала.
Серое небо, замазанное неровными штрихами перистых облаков, равнодушно смотрело через окно в ее комнату. Город лаял собаками, гудел моторами, стучал, кричал, шипел на последнем предвечернем выдохе. «Дядя Илья — ученый, — думала он, разбирая постель. — Он привык верить в невидимое. Они, ученые, свои теории строят либо на формулах, либо на постулатах, которые никто не может ни проверить, ни высчитать математически. И еще на всяких лабораторных исследованиях. Что мне сделать, чтобы очевидное стало явным? Надо принести что-то из прошлого, как это делают герои в фантастических романах. Я не смогу ничего принести, т. к. перемещаюсь в другого человека. Вот если встретиться с этим человеком потом и рассказать ему, что я о нем узнала, когда была в его уме. Значит, мне нужно провести лабораторные исследования, чтобы мой случай мог стать научной теорией, а не бредом шизофренички».
В комнате было уже довольно темно, когда Ивана достала из-под подушки свою старую пижаму из мягкой фланелевой ткани. Она уже давно выросла из нее, но расставаться, менять на новую не хотела. В сумраке не были видны белые жирафы, нарисованные на ткани, только светлые пятна. Ивана уткнулась лицом в мягкую ткань и откинулась на подушку. «Вот если бы могла возвращаться во времени по желанию, куда хочу, в кого хочу. Например, в Хана на полчаса раньше и подсказать ему, что не надо ему садиться на мотоцикл. Но меня как-то странно вытолкнуло в майора полиции. Я — всего лишь марионетка… в руках… Бога? Он знает лучше меня, куда меня отправить. Я — избранная им, и у меня есть задание — спасать людей. Ой, как трудно быть избранной. Я как разведчик в тылу врага, должна скрываться и делать свое правое дело. Потому что даже тетя-мама смотрит на меня, как на полоумную, а дядя Илья разговаривает, как с маленькой. И не с кем даже посоветоваться, кого и как спасать. И никто никогда меня не похвалит и не объявят героем. — Ивана моргнула, глаза постепенно слипались от усталости, даже переодеваться уже не было сил, нега разливалась по телу девочки, она подложила курточку от пижамы под голову и закрыла глаза. Откуда эта мысль — „ненужное возвращается обратно“?»
Глава 29. БЕССМЕРТНЫЙ
— Мы — братья. Мы не должны утаивать друг от друга ничего. Ты согласен со мной?
Хан внимал, глядя поверх головы Итиро на кусок шоссе, который был виден с его места. Хозяйственные постройки и беседки для нечастых посетителей, направляющихся из города к морю или обратно, закрывали большую часть пейзажа и их бронированный седан, припаркованный возле входа в дворик. Они заехали сюда после посещения причала, около которого была пришвартована двухпалубная моторная яхта семьи Такахаси. Ниндзя, взявший на себя обязанности телохранителя, по требованию Хана с большой неохотой остался у машины. Вид у братьев был непрезентабельный, оба предпочли сегодня надеть спортивные костюмы и куртки-ветровки. Костюмы им подарила мама, выбрав модную европейскую марку. Таким образом, братья оказались одеты, как близнецы, с несущественными цветовыми флуктуациями.
Чтобы не привлекать внимание посетителей, которые изредка, но все же заходили в летний дворик кафе, чтобы перекусить по дороге, Хан выбрал столик в глубине двора, закрытый с трех сторон — сзади высоким забором, слева — стеной зимнего зала кафе, справа — густым кустарником, за которым начинались хозяйственные постройки. К ним сразу же подошел официант, молодой парень лет восемнадцати, одетый в светлый хлопчатобумажный костюм, состоящий из свободного покроя брюк и такого же свободного покроя рубашки темно синего цвета. Он склонился в поклоне, приготовившись записывать заказ в свой блокнот.
— Мы оплатим любой счет, если ты принесешь нам чайник и больше не будешь нас беспокоить, — сказал ему Хан.
Официант поклонился, убрал блокнот. Через две минуты перед братьями стоял чайник с зеленым чаем и две белые чашки на блюдцах, а также вазочка с рисовым печеньем.
— Мы долго были чужими, трудно сразу стать хорошим братом и близким настолько, чтобы делиться прошлым, ведь в прошлом бывало всякое, — возразил Хан, — Но я с тобой полностью согласен. Наши планы сейчас совпадают, потому что они написаны не моим и не твоим воображением, они выданы нам, как предназначение. И поэтому мы с тобой здесь вместе. Но давай наше прошлое оставим в прошлом и возьмем из него только то, что сделает нас сильнее — память о наших ошибках.