— Не переживай, — за всех ему ответил Итиро, — Мы приятно проводили время, пока ты был углублен в изучение тех вопросов, в которых у тебя здесь осталось мало советчиков.
— Я понимаю, как ты устал, — сказала Ёшико и с трудом удержала новый вздох, как не было ей жалко сына, она понимала, что жертвы сейчас необходимы, и усталость не самая ужасная из них. — Я постараюсь коротко выразить наше общее мнение, — она оглядела склоненные в знак согласия с ее словами головы присутствующих родственников. — Большим облегчением в наших делах будет поддержка сильных семей нашего клана, которые не проявили враждебности. Я говорю о семье Ямомото. У него нет сыновей. Мы сможем заручиться поддержкой этой семьи без особого труда, потому что две любимые дочери главы семейства еще не нашли себе мужей.
— Ох, — тяжко вздохнул Хан и присел на корточки у чайного столика, взял свою чашку и залпом опустошил.
Итиро заговорщицки подмигнул ему.
Идею женить сыновей на дочерях Ямомото Ёшико подсказал ее родной брат, который был близок к семье Ямомото и обеспокоен быстрым ростом авторитета и богатства семьи Сато.
— Это наш шанс, Ёшико. — сказал он ей. — Потому что сейчас у Тэтсуя нет того авторитета, который есть у Сато. Наследование прав оябуна у многих вызывает неприятие. Мамору сложил полномочия и среди наших братьев начались разговоры, что пора выбирать нового «старшего брата». И если выборы состояться, если Сато уговорит большинство братьев провести эти выборы, то клан Сей-гьюу может потерять все. А с ней все твои родственники тоже. Ну и я, в том числе, и все наши друзья.
Примерно такими доводами Ёшико и рассказала об этом. Хан выслушал ее молча, поглядывая на гостей. Большинство из них кивали в знак согласия со словами «старшей сестры», даже Якудза одобрительно склонил голову. Раздражение подбиралось к уставшему разуму Хана, затмевая его эмоциями. Он чувствовал себя униженным. Близкие люди в присутствии большого числа людей, которые обязаны его уважать, высказывали сомнение в его способности управлять кланом. Пока мать говорила, он крепился, сдерживал ярость, пульс в висках стучал все чаще, он все сильнее сжимал в кулак чайную чашку. Раздался треск, а затем звон осыпавшихся в блюдце с печеньем осколков. Кровь сочилась из порезов, собираясь в ручейки, стекала на белый фарфор. Ёшико испуганно замолчала. Тогда в полной тишине он встал, оказавшись сразу же выше всех присутствующих, и в этот момент они вынуждены были смотреть на него снизу вверх.
К Хану подбежала девушка из прислуги с аптечкой в руках, стала сноровисто обрабатывать раны, вынимая пинцетом осколки и обильно поливая порезы прозрачной жидкостью из пластиковой бутылочки, потом она туго перебинтовала ладонь и сразу же убежала.
— Я выслушал ваше мнение, — голос Хана слегка дрожал от гнева, — Я надеюсь, что зародилась эта замечательная идея не в уме моей уважаемой мамы, которую я люблю и потому не могу осуждать. Я знаю, что каждый из присутствующих знал, ради чего это уважаемое совещание было созвано. Благодарю всех за то, что проявили к моим делам внимание тем, что пришли сюда. Я ценю и считаю ваше присутствие выражением преданности.
Он огляделся и увидел, что Якудза, прежде смотревший в стол, поднял голову, улыбка тронула его губы. Эта улыбка придала ему сил, чтобы справиться с гневом.
— Спасибо всем, но я терплю от своих людей, которыми обязан руководить только прошенные советы. Мама, спасибо тебе за заботу, но я вырос и перестал писать в пеленки более двадцати лет назад, жаль, что ты пропустила время, когда я сильно вырос и поумнел.
Итиро, который хмурился во время монолога матери, тоже улыбнулся.
— Я с большим уважением отношусь к семье Ямомото, с которыми мне лично не пришлось познакомиться раньше, о чем я глубоко сожалею. — Продолжал Хан, все больше успокаиваясь. — Я готов признать, что краше его дочерей и выгоднее брака с ними нет на этой планете. Но я родился и был воспитан, чтобы стать главой клана. И я буду им. Спасибо всем за то, что почтили меня своим присутствием.
Хан замолчал и поклонился, давая понять, что считает совет завершённым.
Гости после недолгой паузы, когда стало понятно, что выступать в речью никто больше не будет, стали вставать и прощаться. Ёшико провожала родственников до дверей, кланялась, улыбалась, благодарила, извинялась.
— Мама хотела нам помочь, а я нагрубил, как шкодливый подросток. — Вздохнул Хан, обращаясь к Итиро.