Он оказался в большом светлом холле с кабинетами-аквариумами. Налево за широкими дверями скрывалось большое хранилище на три подземных этажа. А если пройти прямо можно было попасть в лаборатории, где изучали старинные тексты, занимались реставрацией, стабилизацией и консервацией особо ценных экземпляров.
В проеме, ведущем в лабораторию, появился низенький, пухлый мужчина с круглым лицом, круглых очках, круглым брюшком, выступающим под белым медицинским халатом, из-под которого выглядывал серый брючный костюм.
— Марк! — воскликнул мужчина.
— Здравствуйте! — улыбнулся Марк и, подойдя к нему, обнял как старого друга.
Именно Евгений Михайлович Таланов когда-то подтолкнул новоиспеченного студента Марка Голицына на путь, по которому он гордо шагал десять с лишним лет несмотря на сопротивление семьи. Отец мечтал, чтобы единственный сын приобщился к делам семьи, но Марку претил бизнес, экономика и тем более политика. Тогда только дядя поддержал его, заявив всем, что жизнь одна и жить надо так, как хочешь. И Марк жил... ровно до того момента, как убил профессора Миядзаки в древней гробнице каньона Цангпо.
— Неужели ты решил вернуться на путь истинный? — подмигнул Таланов, ведя Марка в лабораторию.
— Не совсем, — нахмурился Марк.
Они вошли в просторный холл, посреди которого стояли несколько столов, где на специальных подставках расположились старинные книги. Справа в закрытой комнате со стеклянными стенами склонились над какими-то бумагами двое мужчин совершенно на первый взгляд одинаковые, словно братья. Прямо, в такой же комнате спиной к ним склонился над столом еще один.
— А что же тебя привело к нам? — удивился Таланов. — А! Понял! Хроники! Вон, глянь, какая красота!
Евгений Михайлович подвел Марка к стеклянному кубу на высокой деревянной тумбе, которую Голицын сразу и не приметил.
— Что это? — спросил Марк, обойдя витрину по кругу.
— Это специальный заказ для Хроник, — с гордостью отвечал Таланов. — Датчики температуры, влажности, давления, сигнализация. Кстати, если кто вздумает дотронуться до стекла, то ты и твои коллеги получите оповещение.
— Неплохо, — одобрительно кивнул Марк. — Только Хроники меня сейчас мало волнуют.
— С ума сошел?! — возмутился Евгений Михайлович. — Ты нашел их почти два года назад, но с тех пор даже не взглянул на них. Ты хоть читал мою статью? Ладно мою! Ты читал статью Джан Фая? Она переведена на двенадцать языков!
— Нет, не читал, — отрезал Марк, и Таланов как-то сразу сник, будто уменьшился в размерах и стал еще ниже, чем был.
— Раз так, то, чем я могу тебе помочь? Ты же не просто так пришел? — сощурился Таланов.
— Горелов, — кратко бросил Марк, посмотрев в глаза директору Библиотеки.
— Ешки-матрешки! Все-таки Константинов крепко за тебя взялся! — ворчливо, но как-то по-доброму усмехнулся Таланов.
Марк на это только вздохнул. А что тут скажешь? Попав в Седьмой отдел почти случайно, он уже не мыслил жизни без этой работы, коллег и лучших друзей, которых никогда раньше не было.
Глава 6
— Горелов был хорошим сотрудником. Занимался составлением каталогов коллекций. Последнее время они с Ингой Бруновной работали с рукописными документами, а некоторые из них были ну очень хрупки, — рассказывал Таланов.
Они все еще стояли возле новенькой витрины, предназначенной для главной реликвии их вида — «Хроник акудзин», и Марк внимательно слушал директора Библиотеки, одновременно наблюдая за работой реставраторов в лаборатории.
— То есть он с ней общался больше всего? — уточнил Марк.
— Не сказал бы, — покачал головой Таланов. — Чтобы работать над одной коллекцией не обязательно все время контактировать. Достаточно распределить между собой работу, и вуаля!
— Ясно. То есть в коллективе не было дружеских связей?
— Если ты про Горелова, то скорее нет, чем да. Мы все коллеги, приятели. Дружат только Дима и Юра, — Таланов кивнул в сторону реставраторов. — Всегда работают в паре еще с института, в отпуск семьями и так далее. Аркадий же всегда имел приятельские отношения со всеми. Никогда бы не подумали, что он способен на такое.