— А нечего сообщать, — с вызовом ответил Марк. — Еще не доказано, что это наш. Скорее всего какие-нибудь людишки-сатанисты. Больше я тебе ничего не скажу.
В этот момент перед ним поставили тарелку с румяной треской и овощами. Так что Марк засунул в рот кусок рыбы и сделал вид, что его кроме еды ничего не интересует.
— Будет вам, — примирительно улыбнулась Софья Эдуардовна. — Слышала, у тебя роман с Прохоровой. Она хорошая женщина, но, Марк, не старовата ли она для тебя?
— Не знаю, кто распускает эти грязные слухи, — отмахнулся Марк. — Мы просто трахаемся, а это еще не роман.
— Трахаетесь целый год и это не роман. Ну-ну, — усмехнулся Юрий Петрович.
— Еще не хватало, чтобы вы лезли в мою постель! — взорвался Марк. — Вам заняться больше нечем?
— Не ори, — приказал отец.
— Я еще не начинал, — огрызнулся Марк.
— И не стоит начинать, — угрожающе сдвинул брови Голицын-старший.
— Ты меня зачем позвал? Чтобы поговорить о дядюшке? Поговорили. Спасибо за ужин, было вкусно, — бросил Марк и прыгнул, не вставая со стула.
Вышел в просторном светлом кабинете, который сейчас освещала лишь одинокая настольная лампа на рабочем столе. Окна были открыты, тянуло сумрачным осенним лесом. Слегка, будто лениво, раздувался белый тюль.
Жанна Игоревна Прохорова — главный врач больницы для акудзин, все еще была на рабочем месте. Впрочем, как и всегда. Трудоголики рабочие часы растягивают как могут.
Сегодня ее светлые волосы были распущены. Белая рубашка расстёгнута на пару пуговиц больше, чем следовало. Она сидела за столом, склонив голову на бок, и что-то записывала в пухлый ежедневник. Марка она будто бы не заметила.
Он с минуту полюбовался ее изящным профилем, медовыми прядками в волосах, ее холодной неприступной красотой и по-хозяйски прошел к мини-бару, спрятанному в одном из шкафов.
— Кто тебя взбесил на этот раз? — спросила Прохорова, не оборачиваясь.
— Все, — бросил Марк и поставил перед ней бокал с бурбоном.
— Как всегда, — она отложила ручку и сделала глоток. — И ты сразу прибежал ко мне, мой милый мальчик. Зачем? Чтобы почувствовать себя мужиком? Сильным и независимым.
— Не беси, — мягко ответил Марк и присел на краешек стола.
— Чуть что, ты сразу несешься ко мне, — продолжала она, не обратив на его реплику никакого внимания. — Я не твоя жилетка, Голицын. Я твоя любовница. Разница все-таки существенная.
— Ты опытная любовница и умная женщина. К кому мне еще идти?
— Я хоть и старше тебя на пятнадцать лет, но не твоя нянька, — она поставила бокал и закинула ногу на ногу пристально посмотрев на него.
— Нет, сегодня все решили испортить мне настроение! Я надеялся, что сегодня ты засунешь свою стервозность куда подальше и просто побудешь нормальной бабой.
— Нормальность — понятие относительное. Оно продиктовано устоями и ценностями социума, в котором мы обитаем, но никто не выводил четкого определения нормальности, и уж тем более никто не приказывал ему следовать.
— Хочешь об этом поговорить? — усмехнулся Марк.
— Да, Голицын, иногда кроме члена женщине нужно еще что-то. Например, разговаривать словами через рот, — она закатила глаза, словно устала объяснять ему элементарные вещи.
— Будто я с тобой не разговариваю? — обиделся Марк. — Ты сама говорила, что тебе не нужны ни отношения, ни тем более четвертый, или какой там по счету баран с кольцом на пальце. Мы изначально начинали на том, что я просто красивый мальчик в твоей постели. Что-то поменялось?
— Ничего, — улыбнулась она снисходительно. — Просто теперь мне захотелось изредка разговаривающего на разные темы мальчика в моей постели.
Марк нахмурился. Понять Прохорову за этот год ему так и не удалось. Она то отталкивала его будто специально, то дарила такие ночи, что самому вспоминать было стыдно. Играла с ним и вертела им. Он это понимал, но даже не пытался сопротивляться. А теперь очередная блажь, и он, конечно, сыграет с ней в эту игру.
— Хорошо. Давай о ботанике, — согласился Марк, вспомнив странную СМС от Кирилла.
Он так и не выяснил, чего хотел друг — когда позвонил, трубку взяла Лена, сообщив, что Калинин лег спать пораньше.
— О ботанике? — удивилась Прохорова, но в то же время с интересом посмотрела на него.
— Именно. Такая игра. Знаешь или не знаешь растения. Если знаешь, рассказываешь все, что помнишь. Если нет, то снимаешь одну вещь.
— Это нечестно. Я без белья.
Марк оценивающе глянул на нее. Сквозь тонкую рубашку действительно просвечивала грудь с маленькими аккуратными сосками. Жаль, что ее любимая облегающая юбка была сшита из плотной ткани, и он не мог убедиться, что белья действительно нет.