— Ясно, — констатировал Иван. — Либо продали, либо снесли старый и строят новый. Надо уточнить данные.
— Надо. Дашь кому-нибудь задание потом, — кивнул Кирилл и решительным шагом направился вниз по улице.
Дальше поселок все больше напоминал длинный туннель с трехметровыми стенами. В конце улице в свете луны виднелся лес, подпирающий кронами черное небо. Где-то совсем близко шумело скоростное шоссе и слышался мерный стук поездов.
— Местечко-то не глухое, даже очень оживленное, — хмыкнул Марк, поднимая ворот куртки.
— Это да, — подтвердил Ворон. — Всего три километра от города. Говорят, хотят оттяпать у области приличный кусок. Так что тут все скоро станут городскими.
— Да плевать на них, — фыркнул Марк. — Долго нам еще идти? Я сейчас околею.
— Не ной, — обернулся к сыну Юрий Петрович. — Не так уж и холодно.
В отличие от друзей Голицын-старший был в деловом костюме. Видимо, когда Марк ему позвонил, тот все еще был на работе и сразу же явился, не подумав о том, что придется гулять за городом.
Марку стало стыдно, и он продолжил путь молча. Однако отец был гораздо терпимее к холоду, чем сын. Марк же холод не любил, хоть раньше и приходилось бывать в таких местах, куда теплолюбивое существо по собственной воле ни за что не сунется.
— Я не понял, — прошептал Кирилл, остановившись в конце улицы. — А где тридцать восьмой?
Они огляделись. Улица действительно заканчивалась тридцать шестым домом на их стороне. Напротив, стоял тридцать седьмой. Гравийка закончилась. За домами в лес уходила кривая сельская дорога с разбитой колеей, а дома от деревьев отделяли, заросшие густым сухостоем пустыри.
— Да не может быть, — простонал Ворон. — Может мы прошли, или тут с нумерацией что-то не так? Пойду гляну. Ждите.
Иван пошел назад, внимательно вглядываясь в таблички, а Кирилл побрел по дороге в сторону леса, внимательно рассматривая пустыри. Будто пытался увидеть что-то, что могло дать им подсказку.
— То же мне работнички, — проворчал Голицын-старший. — И что теперь?
Марк не ответил. Криво усмехнулся и помотал головой. Увы, не все всегда бывает просто. Он потянулся к сущности в надежде уловить эмоции людей. Если они не ошиблись, и Томан где-то здесь, то и жертва рядом, и ей должно быть очень страшно.
И он почуял. Слабый тонкий отголосок людского ужаса. Но не в поселке, а много дальше, в глубине леса.
Думать времени не было. Он мог его потерять. Марк увидел в серебряном мареве искаженного мира тонкую черную нить, плывущую к нему. Ухватился за нее и мгновенно переместился.
Оказался в круге, начертанном на земле. На кривом дубе вниз головой висел обнаженный мужчина. Спиной к Марку стоял убийца в темном балахоне до земли. Преступник воздел руки к небу, кусочек которого проглядывал сквозь кривые ветви. В правой руке блеснул нож, и маньяк заговорил голосом Инги Бруновны Томан:
— Да окропиться этой ночью земля кровью! Да восстанет Владыка мира! Да откроются врата в бездну! Да придет в этот мир повелитель из плоти и крови сотканный! Да поведет он нас на священную войну против рода людского! Прими же эту жертву Владыка Акуре! Взываю к тебе!
— Никто не услышит твой зов! — вырвалось у Марка.
Он настолько опешил от речи маньячки, которую всегда считал адекватной, что пропустил момент, как Томан шагнула к жертве. Марк совершенно забыл, что обладает силой сущности, поэтому крикнул первое, что пришло в голову, чтобы остановить маньячку. Благо вовремя спохватился и спеленал мерзавку по рукам и ногам.
Этого оказалось недостаточно. Инга Бруновна была опытной и очень опасной. Марк почувствовал, как ее сила обвилась вокруг его шеи. Но прежде, чем удавка затянулась, успел сделать барьер из своей силы. Воротником отгородился от чужого воздействия, однако чувствовал, что Томан ищет лазейки.
Марк усилил мощь своих лент так, что Томан на миг растерялась и ослабила хватку. Главное было не отпускать ее. Если она прыгнет — все пропало. Они ее не найдут.
— Марк Юрьевич, ты меня задушишь, — мило улыбнулась Томан, раззява рот в страшном оскале.
— Я в курсе, — бросил Марк, не теряя концентрацию.
Он сильнее, и ей это известно, так что стоило ожидать любых уловок. Вот только он забыл открыться своим, а теперь боялся отвлечься. Марк глянул на жертву. Мужчина потерял сознание, так что надежды на то, что отец и друзья почуют его страх растаяли как первый снег.
— Марк Юрьевич, ты же умный акудзин. Ты ученый! Ты же понимаешь, что мы должны править этим миром. Что мы на вершине пищевой цепи. И наш владыка должен быть здесь с нами.