— И как ты поступил?
— Говорят, что человек может выжить даже среди тигров, если он сообразительный и умный. Я постарался сделать вид, что совсем их не боюсь, и согласился с ними.
— Как же так? Ты так легко с ней расстался?
Макото остановился, выпучил на меня глаза, словно не понимая, почему меня это может удивлять:
— А что я должен был сделать? Жизнь у меня только одна.
Вообще-то он прав. С какой стати я его упрекаю? Я должна утешать, причём как можно теплее.
— Как учёба здесь? Тебе не тяжело жить за границей?
— Не тяжело. Наоборот, мне очень интересно.
— Что именно интересно?
— Сами корейцы интересны. Сначала мне были непонятны некоторые моменты. Например, когда друзья приходят в гости, почему-то они без разрешения начинают исследовать холодильник и доставать оттуда напитки. Есть такое?
— Да. Бывает.
— У нас в Японии это немыслимо.
— Понятно.
— Ведь кухня это священное место для хозяйки. Кажется, корейцев это мало волнует. Сначала мне подобное казалось пределом невоспитанности, но через некоторое время я привык и сам стал так делать, это очень удобно в гостях. Теперь я сам, когда прихожу, открываю холодильник, проверяю, есть ли там что-нибудь вкусное, вытаскиваю бутылки с соками, колой, могу завалиться на диван и вздремнуть. Как говорится, дальше — больше.
— Заходи ко мне в гости, Макото. Я буду рада тебя видеть. Правда, у меня в комнате нет холодильника, но я смогу предложить луковые чипсы, как ты на это смотришь?
— И учиться мне тоже интересно. И интересен Сеул, который при японцах назывался Кёнсон. Он намного интересней Токио.
— А какая тема будет у твоей научной статьи?
— Может быть, о писателе Ким Саляне. Меня интересуют писатели, которые перебрались в Японию и стали писать на японском. Ведь у меня с ними есть общее: я, японец, напишу статью по-корейски. Чужестранцы, национальные меньшинства, изгнанники, просто одинокие люди, волей случая оказавшиеся в чужой стране, мне интересны.
В этот момент я почувствовала, как скрипнул засов, открывающий дверь в сердце Макото. Наверное, сработала женская интуиция. Мне показалось, что он приоткрыл свою душу. Ты так одинок! Я готова стать пристанищем для твоей усталой души, где ты смог бы отдохнуть в самые трудные моменты своей жизни!
Но, оказывается, не я одна проявляла интерес к Макото. Её звали Хёнчу, она училась на третьем курсе, у неё было милое личико в веснушках, и она нравилась мальчишкам, так как выглядела слабой и беззащитной. Одним словом, она была девушкой того типа, к которому другие девушки относились не очень хорошо. Веки она красила синими тенями и от этого походила на зомби, но мужчинам, видимо, нравились такие. Из-за своего нелепого макияжа, как у героинь из фильмов ужасов, от вида которых мороз пробирал по коже, она выглядела не совсем здоровой. Походка у неё была как у тяжелобольной, она еле волочила ноги, будто у неё по меньшей мере туберкулёз лёгких, мужчинам она всегда улыбалась какой-то непонятной улыбкой. Когда ей говорили что-нибудь неприятное, она отвечала: «Извините, у меня кружится голова, наверное, малокровие», и уходила с весёлых студенческих пирушек в барах. Её обмороки постоянно портили дружную весёлую атмосферу. Странно, что она никогда не теряла сознание в женской компании, но стоило рядом появиться какому-нибудь симпатичному мужчине, как она валилась в обморок. Другие девушки, конечно, догадывались о её игре, но никто ничего ей не говорил, так как с этим ничего нельзя было поделать, мы только наблюдали со стороны. При этом она не просто теряла сознание, у неё был особый ритуал. Она не валилась на пол без сил с грохотом, она легко поднимала правую руку, касалась головы, которая медленно склонялась набок, затем раздавался нежный стон и очень медленно и изящно, слегка сложив колени, она опускалась. Так что, когда её рука хотя бы чуть касалась виска и голова склонялась к плечу, мужчины тут же вскакивали, чтобы поддержать её. Поэтому Хёнчу ещё ни разу не валялась на полу, неуклюже раскинувшись, а всегда приходила в себя в объятиях мужчины. Прямо Версаль, восемнадцатый век! Однажды, когда она потеряла сознание в очередной раз, Хичон, которая училась с нами, сказала: «Оставьте её, она скоро придёт в себя. Она не больна, просто разыгрывает нас». Как же Хичон тогда ругали мужчины за её бессердечность! Тогда Хёнчу не приходила в сознание дольше обычного. Хичон тоже девушка не простая, но Хёнчу так легко не сдавалась. Она тогда устроила такую сцену, что чуть не пришлось вызывать скорую.