Достав из сумки блокнот, она аккуратным почерком записала три закона робототехники. Внизу она добавила: «Хорошенько подумать!»
ПОЕЗДКА
С тех пор как Суджин уехала в Америку, их отношения фактически закончились. Просто до этого они не находили подходящего повода для расставания. В Фейсбуке Хансон видел, чем она занималась в Нью-Джерси, какую музыку слушала, с кем встречалась. Иногда он писал комментарии на её страничке под какими-то сообщениями или фотографиями. Но делал это всё реже, да и Суджин перестала рассказывать в интернете о событиях в своей жизни.
Хансон забыл даже её день рождения. Причём он прекрасно помнил годовщину смерти Джона Леннона, убитого давным-давно, но забыл день рождения подруги. Пока они встречались, это было бы недопустимо. Наверняка она тоже поняла, что он забыл про этот день, но отнеслась к этому спокойно. Почти все поздравления для Суджин в Фейсбуке были на английском языке. Его день рождения зимой тоже прошёл тихо и спокойно. Без объяснений оба понимали, что их любви пришёл конец.
Она вернулась в Сеул в апреле. О том, что девушка собирается вернуться в Корею, Хансон узнал тоже из Фейсбука, но подробности его не интересовали. Он встречался с китаянкой из Пекина, звали её Чин Чин. Она училась в магистратуре университета, где почасовиком преподавал Хансон. Чин Чин плохо говорила по-корейски, и разговаривали они обычно на китайском. В Сеуле у девушки не было знакомых, и Хансон был очень ей полезен. Он помог ей найти и снять жильё, оформить проездной билет и ещё по мелочам. Ему нравилось ей помогать.
Хансону было тридцать три, а Чин Чин двадцать четыре. Он писал диссертацию, но уже несколько лет работа не двигалась. Его друзья, прошедшие через это, утешая его, говорили: «У почасовиков, как правило, мало свободного времени».
В начале мая Суджин позвонила ему и сообщила, что выходит замуж.
— Вот как оно сложилось…
— Да. Так получилось, простите.
— Почему вдруг на «вы»?
— Действительно. Извините.
— Опять на «вы»?
— Ах да.
— Когда свадьба?
— Наверное, через пару недель.
— Что значит «наверное»? Вы ещё не назначили день?
— Назначили, конечно.
— А мне зачем позвонила?
— Мне показалось, что я должна тебе об этом сообщить. Ведь мы не чужие.
Хансон, обдумывая её слова, неожиданно для себя предложил:
— Хочешь, съездим куда-нибудь?
— Съездим?
— Да, напоследок.
— Поездка?
— Да, поездка. Напоследок.
Хансон подчеркнул слово «напоследок».
— Когда-а?
Суджин растянула последний слог, и от этого слово стало длинным и тяжёлым.
— На следующей неделе. Неважно куда. Хочешь на остров Чеджу?
— Не знаю… Ведь у меня через две недели свадьба.
— Не хочешь ехать со мной?
— Нет, я не об этом…
— Поехали!
— Не знаю…
— Давай!
— Я должна подумать…
— Давай поедем!
— Хорошо. Я постараюсь.
— Есть ведь американский обычай перед свадьбой устраивать девичник. Скажи, что отправляешься на девичник.
— Ладно. Разберусь.
— Вот и отлично. Спасибо.
Положив трубку, Хансон направился на кафедру китайского языка и литературы, чтобы встретиться с Чин Чин. Девушка смотрела корейский сериал, скачанный из интернета.
— На следующей неделе я должен уехать, — сказал он по-китайски.
— Куда?
— На острове Чеджу будет проводиться научная конференция.
— Как же я тебе завидую!
— Не стоит. Я еду по делу.
— Надолго?
— На пару дней.
В кабинете никого не было. Хансон поцеловал Чин Чин, затем сунул руку в вырез её блузки и слегка ущипнул за сосок. Чин Чин заворчала и отстранилась.
— Мы ведь в университете!
Хансон убрал руку и неожиданно для себя сказал:
— Возвращайся в Китай.
Чин Чин, подумав, что ослышалась, переспросила по-корейски:
— Что ты сказал?
— Я сказал, что хотел бы съездить в Китай.
— Да, там хорошо. Но в Пекине слишком многолюдно.
По рассказам Чин Чин, китайцы едят много жареного, поэтому стены на кухнях всегда в слое липкого жира, который оттирают раз в году, когда в гости к тёще приходит зять. Хансон почему-то представил, как он тщательно оттирает стены губкой.