Этот разговор подбодрил Лиса и уверил в необходимости совершения определенных действий. Поэтому, распрощавшись со своим другом, Лис сделал некоторые покупки, а затем поспешил домой.
В тот день Машка вернулась из лицея около семи вечера. Лис с невозмутимым видом смотрел телевизор. Не поднимаясь с дивана и даже не считая нужным обернуться к девушке, он крикнул:
— Где ты была?
Машка вошла в комнату и включила свет. Она бросила сумку на стул возле стола, рывком стянула с себя форменный черный джемпер.
— После занятий я встречалась с папой, — холодно сказала девушка. — Мы пообедали в ресторане. Он познакомил меня со своей женой. Ее зовут Марта и она очень милая.
— Да? — Лис соизволил обернуться. С дурацкой ухмылкой на узких губах он наблюдал за тем, как Машка расстегивает пуговицы на белой рубашке.
— Лис! — возмутилась она замирая.
— Что?
— Что ты уставился на меня?!
— Тебе неприятно? — усмехался он. — Странно… Помнишь, как ты любила, переодеваться при мне, когда в любой момент могли войти твои родители? Тебе это щекотало нервы?
— Это тебе щекотало нервы! Ты же не знал, что я всегда запираю дверь в свою комнату!
Машка выпалила это презрительно скривив губки и, схватив в охапку домашний костюмчик из плотного трикотажа, ушла в ванную. Через несколько минут Лис услышал шум льющийся воды.
Лис поднялся с дивана и тоже вышел из комнаты. Он громко постучал в дверь ванной и крикнул:
— Хочешь я потру тебе спинку?
Машка ничего не ответила.
Лис пил кофе в кухне, когда она вошла — разъяренное огненно-рыжее дитя с торчащими колючками мокрых волос.
— Лис, что вообще происходит?!
— Ты о чем? — удивленно развел тот руками. — Хочешь кофе?
— Нет! Лис, я не знаю что ты там такое придумал, но знай — мне это не нравится!
— Почему? — Лис получал удовольствие изображая из себя придурка.
— Потому что! Потому что когда ты так себя ведешь, то ничего хорошего не происходит!
Он поднялся из-за стола и подошел к девушке. Он стоял к ней почти вплотную, смотрел в глаза и она почувствовала почти забытое уже ощущение легкого головокружения от его пронзительно-синего взгляда.
— Лис, — произнесла Машка шепотом, не понимая что происходит.
Он взял ее за руку, ее пальцы переплелись с его пальцами. Губы Лиса растянулись при этом в улыбке и он загадочно произнес:
— Мне нужно кое-что тебе показать.
С этими словами он развернул девушку и подвел к спальне, распахнув у Машки перед носом дверь:
— Хоууу!… - выдохнула Машка, не веря своим глазам.
В спальне горели свечи и дымили благовония, постель была застлана белоснежным покрывалом, густо усыпанном кроваво-красными лепестками роз.
— Лис?! — Машка обернулась к нему и по блеску в ее счастливых глазах он многое понял.
Они лежали среди смятых белоснежных простыней и розовых лепестков. Свечи догорали в низких подсвечниках. Машка потерлась носом о плечо Лиса и тихим томным голосом пробормотала:
— На что только не пойдут мужчины, ради секса……
Эта фраза явно была заимствована из какого-то "соблазнительного" фильма и сказана с интонацией, характерной для умудренной опытом женщины. Все это на столько не вязалось с полудетским Машкиным личиком, с ее торчащими рыжими волосами, что Лис невольно рассмеялся. Это сразу вернуло ему его Машку, которая с чего-то вдруг захотела поиграть во взрослую опытную тетю.
— Почему ты смеешься? — она возмущенно выпятила губы и наморщила лоб. — Лис!
Она приподнялась на локте, впиваясь взглядом в его лицо.
— Я смеюсь, потому что ты сказала это так… В каком фильме ты это подсмотрела?
— Не помню, — Машка все еще хмурилась. Лис знал — она всегда обижается, когда он не принимает ее в серьез.
Улыбка исчезла с лица Лиса. Он внимательно посмотрел девушке в глаза, провел кончиками пальцев по ее бархатистой шейке.
— Машенька, — тихо вырвалось у него.
— Лис? — она насторожилась. Она слишком хорошо его знала, так хорошо, что умела быстро приготовиться к чему-то катастрофическому. — Лис, ты хочешь мне что — то сказать? Что-то важное?
— Очень важное, — Лис облизнул пересохшие в волнении губы. — Мне кажется… Я не знаю, как ты к этому отнесешься, после всего, что между нами было… Мне кажется я… люблю тебя…
— Что?! — Машкины глаза стали круглыми, словно позеленевшие от времени медные монетки. — Что ты такое говоришь?!
Блеснули слезы, губы сжались, подбородок задергался. Машка, быстрым жестом завернулась в белое покрывало, в приступе внезапного горя и стыдливости, вскочила и выбежала вон из комнаты.