Мотоцикл ждал меня возле тумбы, обклеенной разрисованными чёрным маркером афишами. За ней возвышалось здание Императорской оперы. Последнее представление давно закончилось, но на первом этаже ещё горел свет.
Я завёл мотор и вырулил на проезжую часть. Встроившись в поток машин, погнал в сторону набережной, где находился особняк Добровольских. В гости меня не приглашали, но и я в этот мир не рвался. А значит, каждый маг, живущий в этом городе, мне должен. Свою жизнь и своё сердце. И сегодня я поглощу ещё одну печать. Надеюсь, она окажется гораздо питательней той, что я добыл только что. Правда, и её обладатель наверняка куда более крепкий орешек, чем сопляк, которого я убил в переулке. Но это хорошо. Очень хорошо…
Центральный район походил на украшенный свечами торт. Колонны, статуи, атланты, держащие балконы и портики, сверкающие окна, львы по обеим сторонам монументальных ступенек — всё это впечатляло. Но лишь со стороны. Я-то знал, что творится в этих дворцах и их подвалах. Эксперименты, пытки, заговоры и интриги — вот, что составляло душу этого города, раскинувшегося на берегах и островах великой реки, катившей полные страшных тайн тёмные воды в сторону северного моря, холодного, как руки мертвеца. Того самого, на который открывался такой головокружительный вид из окна штаб-квартиры Комитета.
Я оставил мотоцикл в подворотне метрах в пятидесяти от особняка Добровольских. Сад вокруг дворца был погружён во мрак. Почти голые деревья торчали густо, похожие на искривлённые рахитом лапы хищной птицы. Логово некроманта.
Ворота были заперты, но я знал, что сын графа вышел через калитку в задней части парка. Она не охранялась, так как была защищена особыми печатями. Но ключи в моём кармане отпирали не только замки.
Я направился вдоль чугунной ограды, прутья которой венчали покрытые облупившейся бронзовой краской пики. На перекладинах сидели нахохлившиеся чёрные птицы. То ли вороны, то ли залетевшие из-за города мутанты. Если последние, то недолго им жировать в столице: горгульи вскоре их обнаружат и сожрут.
Добравшись до маленькой будки, встроенной в ограду, я достал ключи и поднялся по трём низким ступенькам. Первым делом вставил в паз фигурную заговоренную пластину. Будка вздрогнула, пришла в движение и с тихим скрипом провернулась вокруг оси на сто восемьдесят градусов. Теперь передо мной был ряд скважин. Я вставил один из ключей в первую и провернул до тугого щелчка. Затем проделал это со второй. После четвёртого поворота дверь передо мной приоткрылась, и я скользнул в будку. Она представляла собой тёмный тамбур. Пройдя сквозь него, я толкнул ещё одну дверь и очутился в саду.
К задней части дома вела узкая тропинка. Фонарей здесь не было, так что земля освещалась только бледной луной, то и дело прятавшейся за клочковатыми тучами. Выстриженные в виде животных кусты застыли подобно каменным изваяниям, совершенно не напоминая живых существ.
Я быстро пошёл по дорожке и минуты через три добрался до пятиэтажного здания. С этой стороны окна не горели. Очень хорошо. Воспользовавшись очередным ключом, я проник через чёрный ход в помещения, которые занимали слуги. Было тихо и темно. Планировку здания я не знал, но примерно представлял, куда идти, чтобы попасть на господскую половину. Только следовало быть осторожным и не столкнуться с кем-нибудь из ночной смены: в домах аристократов после заката всегда дежурят несколько слуг — на случай, если хозяевам что-нибудь понадобится. Но они обычно дремлют в лакейской возле звонка — в надежде, что их чуткий сон не потревожат.
Я прошёл по нескольким коридорам и галереям. Бесшумно, словно кошка. Уж это-то я умею. Со стен на меня молчаливо взирали из золочёных рам члены рода Добровольских. Мужчины, женщины, дети. Меня интересовал только один из них. Тот, кто имел Дар.
Я искал дверь, ведущую в комнаты главы рода, но вдруг откуда-то снизу донеслись странные звуки. Хм… Вряд ли их издавали слуги. Они не посмели бы нарушать ночную тишину особняка. Значит, хозяин дома что-то делал в подвале.
Изменив направление, я отправился искать лестницу. Не прошло и пяти минут, как мои усилия увенчались успехом. Мраморные ступени вели вниз, где мерцал едва различимый жёлтый свет. Я осторожно спустился в подземелье дворца. Здесь было прохладно. Откуда-то едва различимо тянуло мертвечиной. Словно в склепе.
Впереди виднелся светящийся контур большой двери. Перед ней висела мигающая лампочка. Добравшись до неё, я увидел, что пыльное стекло облепили вялые от низкой температуры мухи. Значит, сюда слугам соваться было запрещено.