– Он струсил! Неужели ты не понимаешь этого? Он прекрасно понимал к чему может привести эта грёбаная операция. Слишком долго мы все были подопытными.
– Но почему именно сейчас? Почему он оборвал свою жизнь в шаге от нашей победы?
– Знаешь, я не думаю, что мы поймём почему он, это сделал. Наверно, каждый из нас по-разному борется со своим страхом.
Богдан опустил свои глаза, и Саша последовал его примеру. На немного они опять замолчали, отдавая дань памяти о друге.
– Как получилось, что ты вернулся сюда один? Я не хочу верить, что Андрюха мёртв.
– Мы почти добрались до выхода. План эвакуации был идеальным, хоть и не всегда разборчивым. В том коридоре находилась куча лабораторий, ни в одной из которых не было дверей. Мы услышали шаги и забежали в одну из них. Я успел спрятаться под столом, а Андрея засекли. Эти люди ужасны, поверь мне. Они не дураки, и конечно же, сразу поняли, что он оказался здесь не случайно. Они поняли, что потеряли контроль над всеми нами и…Раздалось три выстрела, а затем они нажали на тревожную кнопку. В подземке творится полнейший хаос. Станкевич в бешенстве. Я видел своими глазами, как всех спортсменов вылавливают и заводят в комнаты. Если мы сейчас же не начнём бежать, то двери в нашу комнату вновь заблокируются.
– Господи! Господи!!! Неужели, ты не мог помочь ему?
– А что я мог сделать? Андрей не выдал меня, доказав тем самым, что он настоящий друг. Я бы не спас его, пойми! Нас бы обоих расстреляли.
Саша схватился руками за голову и завыл. Нервы были на пределе. Теперь понятно, почему люди вроде Яшки, так часто ломаются под накалом страстей. Он схватил свой красный спортивный рюкзак, лежащий в углу. В нём были бутылки с водой, ножницы и полотенца.
– Ладно, ты прав! Как бы горько и больно нам не было от того, что Андрей и Яша мертвы, у нас нет времени оплакивать их. Мы должны бежать, пока дверь ещё открыта.
– Я не могу идти…
– Да гори оно синем пламенем! – Заорал он, – Почему ты всё время стоишь у меня на пути?
–Давай обменяемся с тобой любезностями на свободе. Я буду ползти.
– Ползти? Ты серьёзно?
– Вполне. Я не чувствовал своих ног, когда возвращался сюда, но я же вернулся.
– Ты прополз даже ступеньки?
– У меня не было выбора. Я готов ко всему.
– А вот я не очень готов к тому, что из-за тебя мы будем делать это в два раза медленнее.
– И что же ты предлагаешь, умник? – Иронично спросил Богдан.
Долго не думая, Саша подошёл к нему, поднял его за руки и почти-что взвалил на себя. Рюкзак он дал ему в руки, а сам сделал глубокий вдох и стал идти, тянув за собой Богдана.
– Ты серьёзно собрался тащить меня на себе?
– Согласен, ты не заслуживаешь этого, но у нас нет времени на выяснение отношений. Будешь шептать мне на ухо в какой поворот сворачивать.
Саша открыл дверь, окинул взглядом коридор и убедившись, что поблизости никого нет, вышел, поволочив за собой Богдана. Раздалась ещё одна тревожная сирена. Однако, она была значительно короче предыдущей. На потолке загорелись синие лампочки, их свечение напоминало мигалку на полицейской машине. Когда звук прекратился, кто-то быстрыми шагами спустился по лестнице. Вокруг воцарилась полнейшая тишина. Очевидно, двери в комнаты автоматически заблокировались. Ребята молились Господу о том, чтобы их никто не заметил и благодарили за то, что они успели выйти. В подземной лаборатории были организованы сразу три экстренных совещания. Одно предназначалось для охраны, другое для врачей и лаборантов, а третье совещание проходило в кабинете Станкевича. Туда попали все те, кто нёс самую большую ответственность за спортсменов. Всем приближённым к Томашу собирались сносить головы за то, что они допустили подобный кавардак. Все пути были свободны. Поблизости никого не было, однако осторожность по-прежнему должна была соблюдаться, ведь неизвестно в каком из помещений проходили совещания. Бесшумно передвигаться было сложно. Миновав главный коридор, Саша совсем выдохся. Он еле-еле продолжал тащить на себе больного Богдана.
– Никогда бы не подумал, что ты такой выносливый. – Тихо шепнул Богдан.
– А я бы никогда не подумал, что ты такой тяжёлый. Уверен, в тебе слишком много дерьма.
– Я бы втащил тебе, если бы не эта боль.
– Да-да, очередные отговорки! Знаешь, да простит меня Бог, но твои мучения нисколько меня не трогают.
– Мне плевать. Нас объединяет общее горе и ничего кроме.
– Ха, забавно, что нас всегда что-то или кто-то объединяет.
– Кто же виноват, что у нас одинаково прекрасный вкус на друзей и женщин. – Богдан продолжал язвить, но его последняя фраза была проигнорирована.