— Что- то темнишь ты, не нравится мне это.
На парковой лавочке сидели молча, наслаждались покоем и шоколадным мороженым. Наконец, фактически проглотив полбрикета, Константин потянулся и выдохнул:
— О чем говорить будем, сестра?
— О надежде.
— Опять??? Я сейчас скажу все, что знаю по этому вопросу. А знаю я, ни много, ни мало, что надежда умирает последней.
— И все? Незачет, студент Бортовой.
— Еще она жилы из человека тащит, он барахтается, а толку нет.
— Вот на эту мысль меня и натолкнул Базилио.
— Это твой новый друг? — сурово заметил Константин.
— Скорее, временный попутчик. И вот что я надумала.
— Внимательно!
— Смотри, живет человек, верит сильно и у него получается, а бывает не верит, но упорно поднимается и у него тоже что- то получается. А бывает нечто среднее, человек не верит, не хочет и ничего не делает, только надеется. И идет человек за этой надеждой, как осел за морковкой, а потом выясняется, морковка была, а того, что хотелось не было и быть не могло. И таких морковок в жизни у каждого — целая гора. Потом человек умирает, рано или поздно, и попадает в ад, потому что рая нет. И что он там видит?
— Я помню, кладбище разбитых надежд.
— Да, душа страдает бесконечно, поскольку там нет понятия времени. И избавление от этого ровно противоположно тому, что происходит в земной жизни. Там человек мечтает умереть, чтобы не мучиться. А в аду избавление от мук — это новое рождение. Для этого при жизни нужно приготовить место на Земле — райский сад. Его надо посадить своими руками, взять кусочек земли и сделать его плодородным, чтобы воздух и вода стали чище. Вот тебе и смысл и счастье! Что скажешь?
— М- м- м, — Константин обалдело рассматривал меня.
— Не мычи.
— М- морковку ослы не едят.
— Откуда знаешь? Хорошо, меняем осла на козла.
— Нет, сестренка, ты вырулила в такие дали, не вернешься. А в общем, суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет.
— Согласна, это всего лишь теория, причем, моя личная.
— На том и порешим, как выглядит ад, никто не знает, а если все так, как ты говоришь, то это трындец!
— А как мы живем сейчас и умираем, лучше, что ли?
— Чего ты докопалась до надежды?
— Не знаю, поехали домой!
Глава 24 Бедная мать
Богатых людей трудно довести до полного финансового истощения. Заначками в виде недвижимости утыканы города в своей стране и за ее пределами. Неоценимую услугу нам, на скользкой стезе лишения всего материального, оказала жадность толстосумов и нежелание делиться с кем- либо, и в особенности, с государством. Укрываясь от уплаты налогов, они, чаще всего, оформляют недвижимое имущество на других.
Наш подопечный юридически был гол, как сокол. Домами и квартирами владела его гражданская жена — мать Адика. Базилио предложил мне навестить ее, дабы доказать мою непричастность к исчезновению Адика. Ведь, господин Байжанов убедил ее в обратном. Уж не знаю каким способом, Базилио выяснил, что Адик рассказал подробно своему отцу о нашем походе на минную полосу и о беседе, что мы вели попутно. А буржуй, по кличке Тюля — далеко неглупый человек — справедливо полагая, что жена в исчезновении сына обвинит его, перевел, как говорится, все стрелки на меня. Дескать, я вложила в голову бедного мальчика мысль о самоубийстве, а может, даже помогла ему в этом.
Отчасти, он был прав. И это обстоятельство стало причиной моего нежелания идти вместе с Базилио. По мне, Байжанов и так был достаточно наказан: люди, имеющие власть и деньги, не желали вести с ним общие дела, ни в бизнесе, ни в личном общении. Его репутации был нанесен непоправимый урон, никто не хотел связываться с тем, кого поймали на воровстве сиротских денег и сделали это не абы кто, а молодёжная организация — так в бизнес- кругах окрестили наш сайт — занятая поиском педофилов. Как сказал классик, «все равно, он ли украл или у него украли. Главное то, что он замешан в гадком деле». В любом случае, добивать его у меня желания не было.
Но Базилио посетил дом, где жила мать Адика и имел с ней долгую и душевную беседу. Думаю, он очаровал бедную — так о ней отзывался хитрый Кот, уж он- то, с небольшой погрешностью, мог назвать точную сумму, в которую оценивалось ее состояние — женщину. Не удивлюсь, если в ближайшее время, сам Гименей благословит их на долгий брак.
Обелить меня перед госпожой Исиной необходимо было для того, чтобы она лишила своего сожителя любой, даже мизерной, возможности, использовать ее — номинально ее, а фактически его — имущество и выкарабкаться из патовой положения, в которое, он сам себя загнал. Базилио по этому поводу высказался примерно так: «Сидел бы на пятой точке ровно, и поныне креветки бы ел, да коньяком запивал». Кота, вообще, возмутило, когда я поправила его и заметила, что это мы расставили сети, из которых, он, возможно, не выберется.