Глава 8
Касси въехала на подземную стоянку под пятнадцатиэтажным зданием банка, в котором в Майами располагался филиал «Вестей», или то, что от этого филиала осталось. Коротко поздоровавшись со служащим, она поставила машину на отведенное место, рядом с тем, что было помечено «EL JEFE» — «для босса». Но после серии прошедших незадолго до этого сокращений позиция главы филиала перестала быть ведущей. Место босса унаследовал продюсер Лерой Барри. Его место парковки пустовало.
Как всегда, у лифта ее ожидала кипа газет. Касси захватила их с собой: «Майами геральд», «Нью-Йорк таймс», «США сегодня» и «Вашингтон пост». Каждое утро Касси неизменно испытывала потрясение, когда взгляд ее наталкивался на выходные данные газеты, издававшейся в городе, когда-то бывшем для нее родным. Касси заставила себя пролистать страницы «Пост». Она читала о людях, хорошо ей известных, с которыми она была на «ты». В прежние времена они всегда откликались на ее звонки, а теперь не желали ее знать. Еще не так давно Касси обладала властью и влиянием в вашингтонских кругах. Но сейчас все это осталось в прошлом, и уделом стало бессилие, а там, где выше всего ценится власть и доступ в эфир, слабых не признают. Даже те, кто с сочувствием относился к ее положению, в общении с ней испытывали неловкость, и это не было для нее секретом. От нее отвернулись, как от прокаженной.
Все могло быть совсем иначе, если бы она больше времени посвящала семье. Любовь мужа и дочери поддерживала бы ее и теперь, в эту трудную минуту, и прибавляла бы сил. Но Ханне и Джиму доставались лишь крохи ее внимания, работа была на первом месте. Водоворот дел легко засасывал, сфера телевещания пьянила и привязывала к себе как наркотик. Тяжкий сам по себе разрыв с привычной средой становился без поддержки семьи тяжелее во сто крат.
Елена Грегори постаралась представить назначение в Майами как положительный момент, когда сообщила, что перевод Касси из вашингтонского бюро новостей был ее решением как главы компании, хотя направлялась Касси не в Нью-Йорк, как планировалось ранее. Но обе они прекрасно понимали, что́ представляла собой правда. Пост корреспондента в Майами был прекрасным местом для начала карьеры. Но у Касси были серьезные основания считать, что она-то движется к закату своей карьеры. Памела Линч предъявила иск «Вестям», и Касси в том числе, в размере 100 миллионов долларов. Пока шло судебное разбирательство, «Вести» были связаны с Касси. Но она подозревала, что после завершения дела эта связь прервется, и компания, в которой она проработала большую часть своей трудовой жизни, постарается от нее избавиться.
Касси вышла из лифта на одиннадцатом этаже и пошла по наружной галерее, размышляя о том, как быстро все в жизни меняется. Полгода назад должность в программе «Песочные часы» была вполне реальной перспективой. Тогда ее агент горел желанием продолжить переговоры по контракту, а теперь он даже не отвечал на ее звонки.
Касси набрала код, и замок со звоном открылся. Она вошла в темное унылое помещение. В рассчитанной на большой штат конторе работало считаное количество сотрудников. Ввиду общего сокращения деятельности корпоративные акции «Вестей» были в цене. Касси знала об этом, потому что начала вдруг этим интересоваться. В процессе развода накопленные ей за долгие годы акции ждала неизвестность. Ее кабинет находился сбоку от отдела новостей, где жизнь больше не била ключом. Она вошла к себе, беглым взглядом прошлась по газетам, прослушала голосовую почту, просмотрела почту электронную. Затем она нашла в компьютере краткое изложение «Вечерних известий». У Касси перехватило дыхание, когда она прочитала, что Валерия Делейни была назначена вести репортаж из Министерства юстиции. Молодая и честолюбивая Валерия рвалась к должности специального корреспондента рубрики «Закон и порядок». Это место после отъезда Касси официально оставалось незанятым.
Касси набрала комбинацию цифр на телефоне и приготовилась к дальнейшим унижениям. Ей приходилось звонить в «Аквариум» — деловой центр «Вестей» в Нью-Йорке, предлагать сюжеты и ждать, заинтересуют ли их ее предложения.
— Буллок, — коротко сказала трубка.
— Рейндж, это Касси Шеридан. — Она не могла объяснить, почему нервничает как ребенок, когда говорить приходится с исполнительным продюсером.
— А, Касси. Ну что у вас?
Она знала, что он задает этот вопрос для проформы, но ни ей, ни ему не хотелось это признавать. Со времени приезда Касси в Майами почти все предложенные ею идеи решительно отвергались. Причины всякий раз выдвигались разные, но она хорошо понимала основу отказа: ее не хотели выпускать в эфир. Исключение составляли те незавидные сюжеты, по которым никто другой работать не хотел. О ней вспоминали, когда требовалось подготовить репортаж о чудовищных стихийных бедствиях.
— Рейндж, в утреннем выпуске «Геральда» есть материал о расследовании ФБР в рамках программы борьбы с организованной преступностью и сбытом наркотиков. Они занимаются выяснением каналов распространения наркотиков здесь, в Майами. Я подумала, что мне, может быть, стоит позвонить и узнать, какой материал можно подыскать по этой теме.
В трубке воцарилось молчание.
— Рейндж?
— Мне кажется, Касси, будет лучше, если этим сюжетом займется Валерия. Позвони ей и попроси ее проконсультироваться насчет этого материала в ФБР.
Боже! Она получила свою порцию унижения сполна. Касси в сердцах стиснула в руке карандаш.
Но у Рейнджа для нее было припасено еще кое-что.
— Касси, как обстоят дела с бурей в заливе? По всему видно, нам пора выходить на исходные позиции.
Она старалась избегать этой темы, надеясь, что необходимость в задании отпадет, если она не станет упоминать о нем. Ей и думать не хотелось, что ураган разразится. Она хотела в выходные встретиться с Ханной. Касси убеждала себя, что ей всего тридцать девять, а Ханне только тринадцать, и есть еще время наладить отношения. Но в Майами, как и до этого в Вашингтоне, работа диктовала свои условия.
Глава 9
Прибытие команды телевизионщиков усилило ажиотаж на пляже. Обливаясь потом, тащился по песку за своим репортером оператор отдела хроники местной телекомпании WSBC Брайан Меллер. Им не удалось отыскать мальчика, нашедшего руку, но они записали интервью с помощником шерифа и мнения людей из толпы.
— Мне кажется, это акула, — предположила одна из женщин.
— Отвратное начало дня, — признался приехавший в отпуск житель Нью-Йорка.
И Брайан мысленно полностью с ним согласился. Начало на самом деле было дрянное и предвещало день долгий и тяжелый. Когда они достаточно здесь поснимают, им надо будет поторапливаться в телецентр и готовить репортаж к полудню. Потом начальство может вдруг осенить, что будет лучше дать материал в шестичасовых новостях. В результате им придется наспех перекусить и вернуться на пляж за дополнениями к сюжету. Затем они примчатся на студию, чтобы смонтировать материал и вставить в программу. Но на этом рабочий день не закончится. Вечером Брайану предстояло вести съемку на благотворительном собрании в особняке Ринглинг, где ожидалось выступление группы «Соседские парни». Он должен был запечатлеть всю светскую публику, прибывшую на коктейль. Если удастся вернуться домой к полуночи, можно будет считать, что ему повезло.
— Они мало мне платят, — буркнул, тяжело дыша, Брайан, когда репортер указал на группу следователей канцелярии шерифа, которых надо было снять. Они шли по берегу от волнолома.
Брайан поднял на плечо камеру, навел ее на должностных лиц и заснял несколько кадров с акцентом на чемоданчик, который нес один из следователей. В него была упакована найденная рука. Гадость. Он снова подумал о том, что компания определенно мало платила за съемку сюжетов, которые ему приходилось делать через силу. И конечно же, он получал никак не достаточно, работая по двенадцать, а то и тринадцать часов в день, что случалось нередко. А в период сезонного анализа популярности телепрограмм от него за те же деньги ждут участия в рекламной кампании. Но эта работа придавала ему респектабельности. Брайану нравилось говорить, что он работает в системе информации, хотя большая часть его доходов поступала из другого источника.