– Куда ты собралась?
– Домой.
– Лера!
Он в один прыжок оказался передо мной:
– Лерка, перестань. Мы с этим справимся. Мы все исправим, обещаю.
Я засмеялась. Я хохотала как сумасшедшая. В общем-то, почему как? Я сошла с ума. Мне нет дела до тебя и твоих желаний, нет дела до твоих мыслей и страхов. Мне совершенно нет дела до тебя. Потому что ты забрал у меня самое ценное, что было в моей жизни.
– А с чего ты взял, что я хочу что-то исправлять? – прошипела я.
Он смотрел на меня глазами, бегающими по моему лицу в поисках ответа на этот вопрос. Что он может сказать, когда я на пороге? Чем задержать человека, который собрался уйти? Ничем. А потому остается единственный аргумент:
– Лера, там уже никого нет. Он мертв. Ради кого ты собираешься уходить? А здесь Ирма, Косой, Игорь и Оля. Здесь я.
– Зачем мне ты?
– Лерка… – на выдохе произнёс Влад, не веря собственным ушам.
– Что можешь дать ты взамен того, что забрал?
– Я не забрал, я спас тебя!
– Я не просила.
– Я тоже! Однако в свое время тебя это не остановило. Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты не видела себя…
– Я видела! Видела такое, что тебе и не снилось! Мне не объяснить тебе то, что есть совершенно иные миры, иные солнечные системы, звезды и галактики. Вселенная бесконечна, и я могла бы жить там! – закричала я, а затем… Все, что было во мне – страх, злость, ненависть и жалость к себе, Никто, заполнивший всю меня – разом испарились и ни осталось ничего. Я посмотрела на Влада пустыми глазами и, клянусь, он испугался моих глаз. А я прошептала тихо и безжизненно:
– Я могла бы жить там.
Влад смотрел на меня, и его синие глаза испуганно оглядывали каждую линию моего лица. Я уже говорила это, и он помнил – когда. Ночь бала и танцы в облаках. Тогда он не пустил меня в небо, а теперь забрал его у меня из-под носа. Влад тихо сказал:
– Ты сказала – человек должен жить в реальном мире.
– Я ошиблась.
– Что ж, тогда останемся здесь и будем исправлять наши ошибки.
– Здесь я ничего не могу. Там у меня была сила, власть…
– А здесь у тебя есть я.
– Ты вечно недоволен тем, что я делаю. Тебя все время что-то не устраивает, и я каждый раз остаюсь в дураках рядом с тобой.
– А ты хотела, чтобы я умилялся каждой твоей глупости? Чтобы радовался и хлопал в ладоши, когда ты с глупой улыбкой шагаешь по минному полю? Вылизывать задницу – не значит любить. То, что я держу тебя в ежовых рукавицах, говорит лишь о том, что мне не все равно, во что ты превратишься. Мне всегда есть до тебя дело и именно поэтому столько обидных слов. Восхищенно смотреть, как ты заглядываешь в дуло заряженного ружья, я не умею, поэтому я забираю его и говорю, что ты дура. Так ведь поступают, Лера? Оберегают тех, кого любят? Есть ли разница, какие слова при этом звучат?
Тогда, в том мире, в первые минуты нового года, Влад соврал. Ничего не пропало, ничего не исчезло и любовь, каким бы удивительным это ни казалось, пережила все перипетии, все неприятности, выжила и нежно теплилась внутри, согревая, разгоняя кровь, заводя сердце, заставляя дышать чаще. Он смотрел на меня и ждал, что долгожданные слова разбудят и меня, зажгут внутри то, что погасло, но я безучастно смотрела. Слова долетали до меня, и я прекрасно понимала, что он говорит, но суть их, смысл больше ничего для меня не значили. Мне больше не нужно то, что он сказал. Пожалуй, слишком поздно. Влад видел это. Он наклонился ко мне так близко, что его губы порхали на моей щеке, смешивая поцелуи со словами:
– Я не делал из тебя супер женщину, не требовал от тебя строить мне замки и мосты и не внушал тебе, что ты все можешь. Я всегда любил тебя потому, что ты – это ты. Сложно сказать – почему, просто увидел тебя и почувствовал, словно всю жизнь тебя искал. Дурацкая, избитая фраза, но лучше я ничего подобрать не могу. Я словно знал, как ты выглядишь, задолго до того, как увидел тебя и знал о тебе такое, чего не выдумать – твой запах и то, как ты кусаешь губы, когда собираешься зарыдать в очередной раз. Не знаю, наверное, это глупо звучит, но ты мне была родной в том варианте, какая ты есть – трусиха, истеричка и дура. – голос его сорвался, он замолчал, но потом снова заговорил, закрыв глаза. – Но я знаю, что ты была создана для меня, заточена под мои минусы, вылеплена из того, что делает меня не такой невыносимой сволочью. Не знаю как, но ты приручила мои страхи. Ты делаешь меня таким, какой я на самом деле. Как катализатор, запускаешь во мне что-то, что делает меня нужным. Я с тобой важен, я с тобой настоящий, потому что нужен тебе, – сказал он и затих, а потом он снова посмотрел на меня. – Я без тебя разобран, словно по частям. Не чувствую себя единым целым, понимаешь? И вроде бы жить можно, но не особо понятно – ради чего.