Джон остановился и посмотрел в нужном направлении.
Перед ним, метрах в десяти, стояли четыре никтопа. Они стояли вытянувшись во весь рост, на задних конечностях, как земляне, хотя перемещались обычно используя все четыре лапы. Через очки, с включенным по умолчанию режимом "ночного видения" он видел инопланетян очень чётко и фактурно. Он убавил свет налобного фонаря, подумав что возможно он немного слепит привыкших к темноте инопланетян. Ощутил легкий толчок на правом плече, это отделилась от магнитного держателя на комбинезоне приват-камера и взмыла в воздух, выбирая наиболее удачный ракурс, дабы фиксировать всех участников контакта.
Джон не почувствовал страха, наоборот он испытал радость при появлении загадочных инопланетян, с которыми ученым из Первой партии так и не удалось установить близких отношений. У никтопов существовал свой язык, это было известно от люксоров, но униленг землян они, конечно, не понимали, ибо их никто никогда этому не учил. Но Джон всё же решил, что надо попробовать с ними заговорить. Но прежде, следуя рекомендациям из учебника по контактологии, который он изучал буквально на днях, он сделал пару шагов навстречу к застывшим инопланетянам и медленно уселся на землю, скрестив ноги, руки свободно положил на колени. Эта поза была призвана продемонстрировать что он имеет никаких враждебных намерений и абсолютно безопасен для аборигенов. Никтопы не шелохнулись, лишь сильный ветер ерошил и шевелил их длинную черную шерсть на всем их теле. Джон дружелюбно глядел то она одного, то на другого. Хотя дядя Вася и отзывался о внешнем облике физиономий никтопов не иначе как "страх божий" и "кошмары атомной войны", Джон воспринял их трапециевидные головы с выступающими челюстями, большими выпуклыми глазами, шевелящимися червячками-усами и торчащими костными выростами вокруг рта вполне спокойно, не испытав ни малейший неприятной эмоции. Он приготовился негромко, но внятно и отчетливо произнести свою первую фразу. Учебники контактологии не настаивали на каком-то определенном смысле первых слов, которые все равно не будут поняты. Они советовали уделить в этот момент больше внимание звучанию и интонации голоса, чтобы он по возможности не показался аборигенам, несущим угрозу или насмешку. Хотя, конечно, сделать это было затруднительно, учитывая что в этот момент еще ничего не известно о том как проявляют угрозу и насмешки в данной культуре. Молодой человек решил начать с нейтрального: "Меня зовут Джон. Я приветствую вас." Но прежде чем он заговорил, ему вдруг почудилось что кто-то двигается у него за спиной. Он хотел повернуть голову, но в это мгновение толстые твердые мозолистые пальцы схватили его за подбородок и дернули вверх. Он еще ничего не понял, но почувствовал как что-то острое ударило его в шею. Он вздрогнул всем телом, на глазах выступили мгновенно замерзшие слезы и он ощутил боль словно ему к шее приложили раскаленную струну. А затем холодный воздух словно проник ему внутрь. Последней его мыслью было удивление о том что ему кажется перерезали горло.
14.
Стэна МакГрегора вырвал из самых глубоких закоулков сна чей-то невообразимый, чуть ли не рычащий, крик. И кроме того кто-то яростно тряс его за плечо. Ничего не понимая, Стэн сел в кровати и уставился на большеглазую красивую женщину, облаченную от шеи до пят в некий темный балахон и затянутую в платок, так, что непокрытым оставался только светлый овал идеального лица. Женщина выглядела очень встревоженной. Направленные звуковые волны вбивали ему в уши хриплый бас Василия Ивановича. Речь старпома щедро перемежалась матом. Точнее сказать это сплошной мат иногда перемежался цензурными словами, из которых Стэн в конце концов уяснил что ему срочно нужно прибыть в "офис", ибо какие-то "мохнатые бляди" "порезали" "нашего пацана". Откинув одеяло, Стэн спрыгнул с кровати и в одних трусах бросился в коридор, по пути, все еще находясь в полусне, он покачнулся и пару раз споткнулся. Он влетел в ярко освещенный "офис". Старпом стоял у главного экрана, уперев руки в боки. Стэн приблизился, с гулко бьющимся сердцем, всматриваясь в изображение на экране. На земле, возле частично попадающего в кадр исследовательского комплекса, на левом боку лежало неподвижное тело в светло-сером термокомбинезоне. Шея, грудь и каменистый грунт возле головы был залит темной, почти черной кровью. Картинка слегка подрагивала, видимо порывы ветра то и дело раскачивали пытающуюся удержаться на одном месте приват-камеру. Стэну казалось что он всё еще спит. Он никак не мог увериться в мысли что это застывшее тело с распоротой шеей имеет какое-то отношение к Джону Тимирязьеву. Василий Иванович что-то говорил со злобой, но Стэн не улавливал смысла. "Биомонитор?", сглотнув, тихо сказал он. "Чего?", переспросил старпом.