Он замолчал и почти испуганно поглядел на своих товарищей. Но и Стэн, и даже дядя Вася ничего не сказали и лишь выжидательно на него смотрели.
– То есть как будто я обрел часть воспоминаний что ли, одного из инопланетян. Я не совсем уверен, всё это плавает у меня в голове как обрывки только что виденного сна. Какие-то ощущения, которые я вроде никогда не испытывал, понимание каких-то вещей, которые вроде я не должен понимать. Я посмотрел запись с приват-камеры и …, – он замялся, – я сам плохо помню как это всё происходило, когда никтоп напал на меня, но думаю потом, когда мой ладош… ну как бы слился со мной всё это и произошло. Ну то есть тогда у меня и появились эти… знания. Теперь меня преследует странное чувство словно я дома, понимаете? Эта планета… словно я всегда жил здесь. Я знаю эти равнины, эти скалы, знаю бесконечные подземные туннели под ними, знаю как пахнет воздух перед бурей, кстати это из-за ферралги, она в предчувствии бури меняет состав выделяемого газа. Я знаю как никтопы стремительно и ловко карабкаются по горам, вцепляясь своими почти стальными когтями в камни, я знаю как они сосут зеленый лед из замерзших озер, как они по запаху находят железные руды, я знаю как люксоры запоминают ветра своего рождения и слушают их зов, и когда это зов приходит я знаю как они зарываются в землю, собираясь зачать малыша, я знаю как они катаются по каменными пустыням, сворачиваясь в шары, и даже больше, мне кажется я знаю Никтопию такой какой она бывает Летом. Я не совсем уверен, но я вижу зеленоватые озера и реки, удивительные синие или вернее голубые леса, я вижу красные скалы и совершенно безумные цветные равнины, покрытые какими-то радужными мхами и снова повсюду ветры, полные то терпких, то влажных запахов цветущего мира. Мне трудно все это передать словами, потому что по большей части это скорее эмоции, чем какие-то четкие воспоминания.
Когда Джон замолчал, казалось чтобы подобрать слова, Стэн открыл было рот чтобы высказаться, но его опередил дядя Вася:
– Ну и с кем же тебе посчастливилось слиться в радостном экстазе, с чехлом или с котярой?
Джон чуть улыбнулся.
– Ни с тем и ни с другим, Василий Иванович. И это по-моему и есть самое невероятное. Я чувствую сознание одного из представителей третьего вида этой планеты.
Дядя Вася презрительно фыркнул и со значение поглядел на МакГрегора, как бы говоря ему: ну, видишь, точно спятил.
– Третий вид? – Спросил Стэн как можно более мягче, наверно решив, что возможно старпом не так уж далек от истины.
– Да! – Энергично подтвердил молодой человек. – Разве это не удивительно, что на одной планете сосуществуют сразу три разумных вида? Их взаимоотношения мне не до конца понятны, а может и вообще не понятны. – И он снова повторил: -У меня в голове лишь какие-то обрывки, словно чужих, воспоминаний. Этот третий вид на никтопианском языке звучит как что-то вроде "сэлавиты", то есть "солнечные люди". И вот они как раз и есть, если так можно выразиться, истинные хозяева этой планеты. Но они не способны жить в холодный период Никтопии и потому на время Зимы впадают в некий транс, их тела помещены в тальметы, специальные подземные камеры, где созданы все необходимые условия для их сохранения. И именно для того чтобы пережить зимний период ими и были как-то выведены котообразные никтопы и мешковатые люксоры. Никтопы это что-то вроде их хранителей, они следят за их телами, за тальметами, за поддержанием тепла в них, нужной влажности, атмосферы и прочее. А люксоры…, – молодой человек замялся, – насколько я понимаю их главная задача это обеспечить пропитанием никтопов, то есть они это что-то вроде домашнего скота для никтопов.
– Но не стоит сразу же с осуждением набрасываться на никтопов, – с горячностью воскликнул Джон. – Здесь мы имеем дело с огромной сложной симбиотической организацией, созданной гениальными инженерами сэлавитов. Кстати, то что мы называем фераллагой, это тоже их изобретение, дабы обеспечить кислородом своих…, – он поискал подходящее слово.
– Рабов, – подсказал дядя Вася.
– Хранителей! – Сказал молодой человек, почти с гневом поглядев на старпома. – Вы поймите, мы не можем просто так заявиться сюда со своим доморощенным мировоззрением и оценивать этот абсолютно чужой для нас мир своими мерками. Какую бы демагогию не разводили корпоративные юристы, всё равно очевидно что здесь на Никтопии, да как и везде в подобных ситуациях, мы используем право сильного. По сути дело право хищника, если вообще можно назвать это правом!
– Ясно-ясно, – поспешно проговорил Стэн, видя как волнуется молодой человек. – И значит теперь северная шахта как-то угрожает этим сэ-э… лавитам?