– Ты серьезно в это веришь? – Успокоившись, спросил Стэн.
– Да какая разница во что верю я. Главное во что веришь ты, товарищ "Окончательное решение".
Стэн и дядя Вася холодно смотрели друг на друга.
– А знаете что, мистер МакГрегор, – сказал старпом, – идите-ка вы все в жопу.
Василий Иванович встал с кресла и сделал шаг. Стэн моментально понял, что он направляется к аварийной кнопке. Они были разбросаны по всему двеллдоуму для моментального оповещения "Синана" о возникновении внештатной ситуации. По сути это был SOS, который не игнорировал никто и никогда.
– Стоять! – Страшным, каким-то осипшим голосом, гаркнул МакГрегор и осознал, что целится в старпома из пистолета. Впервые в жизни Стэн направил оружие на человека. Пускай оно было не фатальным, тем не менее сердце Стэна бешено колотилось от непривычного неприятного ощущения собственной решимости выстрелить в подобного себе.
Дядя Вася застыл, с удивлением и может быть впервые с некоторым страхом глядя на координационного аналитика.
– Да ты что, Стэн, совсем рехнулся? – Со злостью произнес старпом. – Мы же с тобой вот так, – он потер бок о бок указательные пальцы. – Мы же с тобой на этой дурной планете из одной тарелки хлебали, в один толчок срали, одну землю ковыряли… Я же тебе, сука, рагу и пирожки готовил, а ты мне теперь в харю ствол тычешь?!!
– Просто сядь обратно в своё кресло, – попросил МакГрегор.
– Да пошел ты, командир.
Стэн чуть надавил пальцем на спусковую клавишу. "Придется стрелять", гремело у него в голове. И хотя он понимал, что это всего лишь парализатор, что ничего страшного с дядей Васей не случится, что минут через 20 он уже начнет шевелится и матерится, тем не менее всё равно ему казалось что это некий Рубикон, перейдя который обратного пути не будет. Впрочем, его уже наверное и не было.
В этот напряженный момент в комнате возникла длинноногая белокурая девушка в залихватском красном платке на голове, в белой пышной рубашке, обтягивающих кожаных штанах и высоких ботфортах. На поясе на широченном ремне с огромной позолоченной пряжкой у неё висела длинная внушительная сабля. Её левый глаз скрывала черная повязка. На пальчиках сверкали массивные перстни, а в правом тускло блестела золотая тяжелая серьга.
Раскалившийся было воздух в "офисе" моментально остыл. Все трое мужчин с изумлением уставились на странную барышню.
– Капитан, это ни к чему. Я блокировала систему оповещения, – бойко объявила лихая девица.
Стэн, которого еще никто никогда не называл "капитаном", растеряно спросил:
– А почему пираты?
– Ну мы же теперь бунтовщики, люди вне закона, – радостно ответила Лола.
Стэн медленно опустил пистолет. Некая догадка вдруг осенила его и он спросил:
– Скажи, Лола, ты случайно не знаешь, почему "Синан" никак не прореагировал на информацию о попытке взрыва шахты?
– Потому что он её не получил, – спокойно ответила девушка. – Я отредактировала инфо-отчет, удалив из него всё что касалось поездки Джона на шахту.
Со стороны Исиды это был почти невероятный поступок. Все трое не сводили с неё удивленных глаз.
– Но почему?! – Наконец спросил Стэн.
Лола потупила взор своего единственного глаза и тихо сказала:
– Потому что я не хотела чтобы у Джона были неприятности. Он любит меня и я… я тоже люблю его.
И девушка густо покраснела. Это было так мило, так трогательно и настолько немыслимо, что все трое буквально потеряли дар речи.
Первым опомнился дядя Вася. Он сорвался с места, подбежал к стене и скинув защитный колпак, несколько раз нажал "аварийную кнопку". Никто не обратил на это внимания. Джон глядел во все глаза на прекрасную морскую разбойницу. Стэн, озаренный новой идеей, вдохновенно смотрел куда-то в пустоту. Но прежде чем он озвучил свою мысль, заговорила Лола:
– И вам капитан, ни к чему помощь старшего помощника. Я изучила все данные по Северной шахте и журналы активности мистера Гладкова. Я могу получить все необходимые привилегии и запустить процедуру тестирования.
Дядя Вася вернулся к своему креслу. Он не выглядел подавленным или обескураженным.
– И как же ты, Лолочка, могла променять меня на этого ненормального юнца? – С улыбкой поинтересовался он. – Ведь я же красивее его.