- Почему.
Глаза, горевшие возбуждением, стали потихоньку приобретать самое обычное выражение. Он отошел к противоположной стене, увеличивая между нами расстояние. Повернулся ко мне лицом, опираясь попой на столешницу, и с самым серьезным выражением приступил к объяснениям.
- На любой яд есть противоядие. Так же на телепатию. Умение читать чужие мысли еще не значит, что можно делать это безнаказанно. Помыслы это слишком личная, а иногда и опасная информация, чтобы делиться ею со всеми желающими. Существует много методов скрыть эту информацию и заблокировать доступ к своим размышлениям.
Способностями защиты обладают только те, кто обладают телепатией. Жители вашего мира для нас как открытая книга, но ты, учитывая то, кем был твой отец – совсем другая.
- Какая?
Я слушала с интересом. Уже не ожидала слов «особенная» или «самая лучшая». Он не тот мужчина, от которого можно всего добиться капризно надув губки или печально опустив глазки. И пусть Глеб не читает мои мысли, как только что сам признался, но его чутье это что-то больше телепатии. Безошибочно узнает, когда это наигранность, а когда действительно исходят чувства из самого сердца.
- Ты обладаешь этими способностями хоть и не умеешь ими пользоваться. Потому и прочесть тебя невозможно.
Приятно, хоть и не то, что я хотела бы услышать.
Серьезный разговор ни на какую игривость не наталкивал. Еще несколько минут назад я вглядывалась в его глаза, сейчас же развернулась к столу и продолжила готовку. Монотонные удары ножа о разделочную доску, шипение масла на сковородке. Я сама удивилась, увидев здесь самую обычную сковородку. Была ли она здесь и раньше, или Глеб ее специально достал, как и шторы на окна - не знаю.
А может сковородка не совсем обычная?
Еще перед тем как ставить ее а плиту, осмотрела со всех сторон, выискивая что-то эдакое, как в том же мусорном ведре. Но ничего так и не нашла. Сковорода как сковорода – приятно тяжелила руку, чем-то напоминая чугунную, хоть и была немного легче. С такой встречать припозднившегося мужа под «мухой»!
Оглянулась на Глеба и улыбнулась – вряд ли я его когда-то увижу в подобном состоянии. Он ответил улыбкой на мою улыбку, левая бровь чуть приподнята, глаза сверкают.
Мужчина опирался о столешницу небольшого столика, на котором стоял букет с весенними цветами. Руки сложены на груди, а глаза внимательно изучают все мои действия. И почему он так соблазнительно выглядит стоя в этой позе? Или причина совсем не в позе? Он сам сплошное искушение.
Я отвернулась. Чего доброго еще что-то лишнее и совсем ему не нужное увидит в моих выразительных глазах. Нужно срочно о чем-то завести разговор. Просто необходимо. А то меня его взгляд в спину начинает сводить с ума. Я его чувствую как прикосновение. Руки начинают трястись, а приборы выпадать из этих самых трясущихся рук.
- Глеб, а почему у вас мясо такой дефицит?
Я не оборачивалась. Боялась заглянуть в его глаза и забыть о чем вообще спрашивала.
- Мясо не дефицит – это запрещенный продукт.
- Как запрещенный? Почему?
Интерес был не поддельный, а самый настоящий. И даже мысли о нем, таком соблазнительном и стоящем всего в нескольких шагах от меня, ушли на задний план.
Белая футболка, обтягивающая рельефную грудь как вторая кожа. Низко сидящие джинсы и босые ноги, утопающие в пушистом ковре, который даже в кухне был постелен. Нет, мысли о нем не ушли на задний план. Однозначно не ушли.
- По этическим соображениям – чтобы иметь мясо нужно убить животное.
- Но ты ведь ешь его каждый день.
- Действую вне закона.
- И не ты один.
Вспомнились растеряно перепуганные глаза того мужика, у которого мы взяли это самое мясо. Лишних кусочков у него не было.
- Не все смогли отказаться от подобных гастрономических пристрастий, поэтому на такое нарушение смотрят сквозь пальцы.
- Кто смотрит? Ты?
- И я в том числе. Но в большинстве случаев мелкими нарушениями занимаются другие стражи. Я стерегу внешнюю безопасность.
- Мы с тобой злостные нарушители внутреннего порядка этого мира.
Я отвернулась от своей стряпни шипящей и ароматно пахнущей на сковородке и опять посмотрела на Глеба.
Зря. Еще как зря!
Его непринужденная поза, полуулыбка на лице – каждый штрих каждый взгляд наталкивали на неприличные мысли.
Попыталась сконцентрироваться на нашем разговоре.
- В какой-то степени.
Его взгляд ярко зеленных глаз с темным ободком вокруг радужки просто сводил с ума. Мысли путались. Я нервно прикусила нижнюю губу.
- А вдруг?
- Что вдруг?
Что вдруг? О чем это он? Он что-то спрашивал? Да –да, наш разговор!
- Вдруг кто-то увидит, донесет?
Глеб оттолкнулся от столешницы и шаг за шагом приближался ко мне, не отводя взгляда.
- Скажем так, я не хвастаюсь своими вкусовыми увлечениями, а то, что стоит дома у меня на столе никого не должно волновать.
Его медленные шаги в моем направлении, гипнотизирующий взгляд, действовали на меня как наркотик. А еще аромат – его мужской аромат пропитан желанием. Вдыхать его ни с чем несравнимое удовольствие.
Я отвернулась. Нужно себя отвлечь. Мясо золотисто подрумянилось со всех сторон, хорошо бы его накрыть и дать слегка потушиться. Крышка. Где в этой чертовой кухне есть крышка?
Спину жгло от его взгляда. Она превратилась в сплошное нервное окончание. Я ожидала его прикосновений. Ожидала, стремилась, желала. И он коснулся. Всей грудью прижался к моей спине, охватывая меня в кольцо своих рук.
Его правая рука накрыла мою, держащую сковородку за ручку. Мягкие прикосновения, больше напоминающие ласку. Нежное скольжение грубых мужских пальцев по моим, вызывающее трепет предвкушения. Теплое дыхание в шею, прикосновение щеки к моим волосам – волна удовольствия прошлась по всему телу.
Положил свою руку на мою, продвинул пальцы вперед. Один, едва уловимый щелчок, и прозрачные треугольные выступы с боковых стенок самой сковородки образовывают над ней купол.
Вот она крышка!
Но Глеб не спешил убирать руку. Он по одному, плавно лаская, отцепил мои пальцы от ручки кухонного приспособления. Я же вцепилась в эту самую ручку как в спасательный круг. Глеб потянул меня за руку и развернул к себе лицом.
- Ты пахнешь желанием.
Он коснулся лбом моего лба, вглядываясь в мои глаза. Руки ласкали мою спину, талию, бедра.
- У - у.
С вредности стала отрицать очевидное. Покрутила головой со стороны в сторону, пытаясь убедить его в том, во что и сама не верила. Наши лбы по-прежнему соприкасались. Подняла голову вверх – он наклонился, и мы все так же вглядывались в глаза друг другу.
Глеб улыбался – хитро, опасно. Левая рука коснулась затылка, пальцы погрузились в мои волосы. Правая - до того нежно поглаживающая мою попу, резко пробралась мне под платье и пальцы залезли в трусики.
Я дернулась пытаясь отстраниться. Не то, что бы я этого не желала, просто как-то резко он все сделал. Но отстраниться мне не позволили. Пальцы левой руки сильнее сжали мои волосы, не позволяя сдвинуться с места. Снизу уже сорванные трусики валялись на полу, а наглые пальцы погружались во влажные складочки.
- О-о-у…
Стон удовольствия сорвался с губ. Я прикрыла глаза и подалась на встречу, желая продолжения.
Он резко убрал руку и поднял влажные и блестящие на свету пальцы к нашим лицам. Прикрыл глаза и вдохнул аромат. Когда его глаза открылись - в них сверкал огонь.
- Это желание, детка!
Глядя мне в глаза, он поднес пальцы к губам, лизнул их, и тут же впился в мои губы поцелуем. Непривычно чувствовать свой вкус на его губах. Так вульгарно, порочно и так… возбуждающе.
Глава 23
Глеб сжал мои волосы, оттягивая голову назад открывая свободному доступу шею. Впился в нее поцелуем, который больше напоминал укус. Сильно, резко с привкусом боли, но мне нравилось. Льнула навстречу, желала большего. Прошлась руками по предплечью, сразу лаская, нервно вздрагивая и сдерживая рвущую меня на части страсть. Но это длилось не долго, сдерживать себя дальше было невозможно. Руки нырнули ему под мышки, коснулись упругой спины, и я больше себя не контролировала. В жажде к нему прикоснуться, ноготки сами удлинились и с легкостью разорвали не нужную тряпицу, скрывающую столь желанное тело.