Его рык у самого уха. Удар бедрами о мои. И ничего, что между нами несколько слоев ткани, они не могли скрыть его возбуждения.
Аромат крови выступающей на следах скольжения моих ногтей по его телу пьянил, возбуждал и сводил с ума. Царапины тут же затягивались, оставляя только следы крови на моих пальцах как свидетельство несдержанности. Глаза закрылись сами собой. Способность видеть была ни к чему. Я чувствовала его каждой клеточкой своего тела.
Его возбужденный член сквозь одежду вдавливался в меня. Руки пробежались по груди, животу, страстно лаская стальные мышцы, спрятанные под кожей. Футболка давно сползла, разорванная на спине в клочья. Я больше не причиняла вреда, не оставляла кровавых следов. Скользила пальцами, ощупывала каждую клеточку, впитывала в себя его всего.
Опустилась руками вниз, ведя пальцами по волосяной дорожке как указателю. Расстегнула ремень, ширинку, пробралась пальцами в трусы и обхватила руками свидетельство его желания.
- А ты нетерпелива.
Руки были перехвачены и заброшены мужчине на шею. Глеб подхватил меня под попу и перенес к столу, на который сам только что опирался.
- Очень.
Я впилась поцелуем в его губы, кусая их до крови. Он ответил тем же.
- Но в сексе привык править балом я.
Резкое движение и ваза с цветами летит на пол. Я видела все как в замедленной съемке. Струя воды выливается с прозрачной емкости, еще не успев коснуться пола. Прозрачный хрусталь соприкасается с ковром, слегка вибрирует и рассыпается мелкими осколками. Нарциссы, тюльпаны, веточки только что распустившейся сирени – все хаотично разбросано по полу.
А я как во сне, смотрю на все это сквозь призму отдаленности. Меня не волнуют испачканный ковер, разбросанные цветы, волнует только мужчина напротив.
Повернула лицо к нему и тут же была сжата как в тисках. Волосы перехвачены на затылке, голова отдернута назад, шею обжег поцелуй. Но одной шеи Глебу было мало, резким движением разорвал платье на груди, превращая его в ненужный хлам. Прохладный воздух коснулся оголенной груди, соски затвердели, гордыми пиками тыкаясь вверх. Но их сразу же опалило горячее дыхание и не менее обжинающие поцелуи.
Опустилась головой на стол, не прекращая прогибаться, выставляя грудь для поцелуев. Ноги заброшены на бедра, а между ними его рука, вытворяющая невероятные вещи. С губ срывались поочередно, то стоны и писки блаженства, то рычание и неудовольствие медлительностью.
Протянула руку, в желании прикоснуться к нему, не просто прикоснуться, а сорвать эти ненужные вещи мешающие нам соединиться. Рука была остановлена у самой цели, захвачена в плен и прижата к столу чуть повыше моей головы. Он потерся возбужденной плотью о мою пылающую промежность. Сквозь джинсы. О боже, как мало! Как мне этого мало!
Желание сорвать с него эти джинсы было просто не переборное. В ход пошла вторая рука, и сразу же повторила судьбу первой. Притягивала его ногами к себе, не желая отпускать ни на мгновение. Пыталась стащить с него эти чертовы штаны, но ничего не получалось. Нетерпение зашкаливало.
- Я же сказал, сегодня я твой господин.
Вот хамло! Совсем обнаглел. Я дернулась в попытке вырваться, но безрезультатно. Он же специально медленно терся об меня, еще больше накалывая мое нетерпение. Я прогибалась, стонала, молила о продолжении. Нет, не молила – требовала. Но все это было бессмысленно, он по-прежнему возбуждал, накалывал, дразнил, но не давал освобождения.
всхлипывала сквозь стоны – уже просила, молила.
- Вот так, девочка моя, будь послушной.
Его шепот, прикосновение голой грудью к моим безумно чувствительным соскам сводило с ума. Это было выше, сильнее меня.
- Готлиб, трахни меня!
Да грубо, вульгарно, но я не могла больше ждать.
- Как скажешь милая.
Он рычал. Такое ощущение, что разозлился. На какое-то мгновение остановился, взглянул на меня пронизывающим взглядом и сразу же продолжил, но уже грубее жестче.
В следующее мгновение я была сдернута со стола и опущена обратно на него, но уже лицом вниз. Ноги раздвинуты шире. Глеб больше не медлил. Дыхание вырывалось с рычанием, а пальцы рук грубо впивались в кожу. Если бы не была столь возбужденна, наверное, испугалась бы.
Шлепок ладонью по попе, удар бедрами и проникновение. Глубокое, сильное, в какой-то степени даже жесткое.
- Ты этого хотела?
Он тянет меня за волосы, заставляя прогибаться еще больше, и с каждым новым ударом насаживает на себя сильнее, глубже.
- Да!
Хриплый шепот. Голо пересохло от непрерывных стонов.
- Не слышу!
Еще толчок. За ним другой, третий. Шлепки голых тел луной разносятся по пространству комнаты.
- Да!!!
Мое «да» переходит сначала в крик потом в писк. Вздрагиваю в конвульсиях оргазма и затихаю, опустившись безвольно на стол. Еще несколько безумных толчков и с ревом раненого зверя затихает и он, прижавшись грудью к моей спине, опираясь руками о стол, чтобы не раздавить своей тяжестью.
* * *
- Не делай так больше никогда.
Не знаю, сколько мы так пролежали, оперевшись о стол. Я медленно приходила в себя. Тело ощущалось с трудом, а мозги вообще отказывались что-либо соображать. Сразу даже не обратила на его фразу никакого внимания, но то, что все его тело напряглось, почувствовала сразу. Потом вспомнилась и его слова.
- Как не делать?
- Не приказывай мне.
О каком приказе он говорит? О том, когда я попросила трахнуть меня? Краска опалила лицо. И почему так стыдно? Но гордость заставила ответить, а само смущение спрятать куда-то подальше.
- Мог бы и не выполнять, если так уж не хотел.
- Не мог.
Как это не мог? Я попыталась подняться, но он по-прежнему придавливал меня к столу своим весом. Еще раз боднулась – отстранился и отошел на несколько шагов, отворачиваясь к импровизированному окну. Он был чем-то угнетен, я это видела, но причины понять не могла.
- Почему не мог?
В отблесках света, исходящего от стены, его голое тело смотрелось великолепно.
- Ты назвала мое истинное имя.
- И…?
Я в изумлении уставилась на него. Ждала объяснений. Что за интерес говорить загадками?
- И я не мог не выполнить.
- Что?
Его объяснение казалось такой глупостью. Я на какое-то время забыла, насколько красиво он выглядит стоя среди комнаты, весь освещен заходящими лучами солнца, забыла, что и я совершенно голая. Стала в позу «руки в боки» и смотрю на него с недоверием.
Глеб медленно развернулся и посмотрел прямо мне в глаза.
- Тусечка, стань на колени.
Голос звучал серьезно, я бы сказала даже грубо. Не было никакого намека на ласку или может шутку.
Что? Он с ума сошел?
Но я становилась. Смотрела ему в глаза, и молча выполняла приказ. Внутри негодовала, злилась, готова была выцарапать глаза, которыми он на меня так бесчувственно уставился, но тело монотонно подгибало колени и опускалось вниз.
глаза – в них не было ничего. Холодный, непробиваемый, чужой. Всего лишь несколько минут назад ласкающий меня горячий мужчина превратился в отстраненного чужого человека.
С ума сойти! Что это такое? Уже стоя на коленях с яростью во взгляде уставилась на него. Готова была убить одним взглядом, коль тело беспрекословно выполняет его просьбы.
- Твой убийственный взгляд на меня не действует.
О, я же умею говорить! Все это время безропотно выполняла его приказ и молчала. А я так хотела сказать! Еще как сказать! А куда послать!
После последней фразы все нецензурные эпитеты в его адрес с головы вылетели, а на языке вертелся только один вопрос.
- Почему на тебя не действует?
- Я обладаю таким же.
Опустила голову вниз и как-то обреченно спросила: