Игорь выключил компьютер, откинулся на спинку кресла, задумался. Неужто он совсем потерял нюх и попался на крючок двух шлюшек, которые решили подоить состоятельного мужчину? Таня ведь так и сказала во время их последней встречи.
Нет, конечно, нет. Во-первых, он ничего не потратил на них, коктейли не в счет, это само собой разумеется, даже если не имеешь никаких планов насчет дамы. Перстенек с сапфиром, купленный в Алании, так и не подарил. Во-вторых, динамистки редко признаются в этом. И самое главное — она ведь не врала, когда говорила, что любит его, так невозможно врать. К тому же Оксана упорно не хотела чтобы Таня встречалась с ним, по времени они быстро оказались в постели, а ему дорога к этому все еще казалась мучительной и долгой.
Зачем ей динамить его, если ничего с этого не имела? Если последний вечер перед расставанием, когда он готов был осыпать ее любыми подарками, дать все, что она пожелает, Таня просто его вычеркнула?
Ничего не понятно… Игорь пошел к бару, налил в хрустальный бокал виски, сел в кресло. Отчаяние — вот что он сейчас чувствовал.
Бахов открыл дверь, нерешительно вошел в собственную квартиру. После возвращения жены, прежде такой ласковой и готовой на все, жизнь его превратилась в настоящий кошмар. Оксана не желала идти в ванную с ним, позволяла только обычное перепихивание, которое мало интересовало Бахова, и каждый вечер орала, что он оставил ее в полном одиночестве. Он лишил ее подруги, потому что не смог приехать в Турцию хотя бы на пару дней! Она там тосковала одна, а теперь здесь, это кошмар, это издевательство над ней!
После всего, что он сделал для нее, слушать такое было просто невозможно и со вчерашнего вечера Бахов ночевал в своем кабинете, вспоминая Людмилу и страдая бессонницей.
— Дорогая, ты здесь? — спросил он.
— Нет, сдернула в сауну с проститутками, — отозвалась из спальни Оксана. — Ты ведь часто там бываешь? И не надо заливать, что работаешь до десяти!
Бахов бывал в таких саунах, и не раз после женитьбы на молодой красавице, но только не в последнее время. Шли трудные переговоры с представителями «Константы» о вхождении «Виктории» в ее структуры, гарантиях работникам его фирмы, дележе прибыли и о многом другом, что было жизненно важно для него. Он действительно работал до десяти вечера, поэтому слова жены вызвали бурю гнева в душе Бахова.
— Я работаю! — заорал он, вбегая в спальню. — Я говорил, что у нас критическая ситуация, переломная, все меняется, но я бьюсь за своих людей, за… твое благополучие, в конце концов! А ты что творишь? Если не нравится тут — убирайся к чертовой матери!
Оксана лежала в прозрачной ночнушке на кровати и тупо смотрела на экран телевизора.
— Это ты уберешься, — сказала она. — Я позаботилась о том, чтобы квартира осталась моей, можешь не сомневаться, суд поверит бедной девушке, а не старому миллионеру. Особенно если я расскажу о твоих счетах на Кипре и в Гибралтаре.
— Вот так, значит…
— А ты как думал?
— Ксюша, ты не можешь рассказать честно обо всем, что случилось в Турции? — с тяжелым вздохом сказал Бахов, присаживаясь на край кровати.
Темная небритость внизу ее живота взволновала его. Обычно Оксана тщательно следила за своим лобком, теперь почему-то перестала, и это… было приятно видеть.
— Я же тебе сказала, если б ты приехал…
— Слышал уже. Но ведь Таня выглядела совсем несчастной. У нее не получилось, чего ты и хотела. Так в чем тут дело?
— Ладно, расскажу, — нехотя пробурчала Оксана.
И рассказала обо всем, что случилось в Турции. Первый раз честно исповедалась мужу о своих желаниях и действиях.
— Он был в полной отключке. Если думаешь, что я переспала с ним, убей меня или принеси Библию, я поклянусь. Ничего не было. Но Танька-то этого не знала! И вместо того, чтобы поблагодарить меня, отплатила черной ненавистью! А я ей столько шмоток отдала, я для нее… Да именно для нее и старалась, он же встречался с другой бабой, понимаешь?