Ника
По дороге сбила вазу с цветами, зацепив ее ногой. Ударилась большим пальцем, но даже не обратила внимания. Не останавливаясь, добежала до комнаты, закрыла дверь на замок, прислонившись к ней спиной, осела на пол. По щекам катились слезы. Сложно описать словами свое состояние. Ощущение нестерпимой боли и потери, словно рухнул мир, что-то умерло внутри меня, остался вокруг лишь пепел.
Как мог Ян так поступить?! Только я начала ему доверять, как он сжег все светлые чувства, что теплились во мне.
Утирая слезы руками, размазываю тушь, она разводами остается на пальцах. Представляю, какая я сейчас «красивая». Поднимаюсь, дохожу до тумбочки, достаю бумажные салфетки. Бросаю взгляд в зеркало, на меня смотрит красноносая панда. Вытирая разводы вокруг глаз, продолжаю плакать. Лучше бы сходила умылась…
Со двора перестала доноситься музыка, зато слышны крики, женский визг и звуки потасовки. Видимо, драчунов пытаются разнять. Через открытое окно все отлично слышно, ведь драка происходит как раз под моими окнами.
— Ян, ты его убьешь! — кричит какая-то женщина. Мне неинтересно смотреть на то, что происходит внизу. Забираюсь с ногами на кровать, поджимаю их под себя, обхватив руками, кладу голову на колени.
— Что все это значит? — узнаю голос Эдуарда Викторовича. Он своим появлением обрывает почти все крики.
— Он на меня напал, — первым спешит пожаловаться парень, который рассказал мне о споре.
— Эдик, твой сын настоящий зверь! — возмущается какая-то женщина.
— Ян, объяснишь, что произошло? — спокойным холодным тоном просит Эдуард Викторович, игнорируя нападки гостьи. Она продолжает что-то выговаривать и жалеть пострадавшего парня. Ее поведение раздражает, поднимаюсь с кровати, чтобы закрыть окно.
— Нечего объяснять, — отвечает резко Ян. — Пропусти, — требовательным голосом. Самсонов в своем репертуаре.
Подслушанные разговоры лишь сильнее теребят свежие кровоточащие раны. Отодвинув штору, закрываю окно, бросаю взгляд на Эдуарда Викторовича, который объясняется с потерпевшим. Яна нигде нет.
Спустя несколько секунд раздается стук в дверь. С той стороны дергают ручку, но, убедившись, что дверь заперта, снова стучат.
— Ника, открой! — зло цедит Ян, бьет ладонью по двери. Не понимает, что я не хочу его видеть? Он сделал мне очень больно. Никакие слова не смогут отформатировать мою память.
— Уйди, — отходя от окна, застываю напротив двери.
— Я сейчас ее выломаю, — звучит угроза. Не сомневаюсь, что он способен ее снести. Несмотря на молодой возраст, Самсонов очень сильный.
— Я не хочу с тобой разговаривать, — в надежде, что он поймет и уйдет. Хотя подсознательно понимаю: пока не добьется своего, Ян не сдвинется с места.
— Придется, — пихает дверь. Створка качественная, но если Самсонов ударит по ней несколько раз, она слетит с петель.
— Остановись! — он не слышит мой крик, потому что бьет еще раз. — Я открою! — злость сушит слезы на глазах.
Подхожу к двери, поворачиваю ключ. Створка распахивается, едва не зацепив меня. Готовые сорваться с губ возмущения приходится проглотить, потому что Самсонов в ярости, и его поток обвинений сложно остановить.
— Ты когда-нибудь перестанешь верить всякому дерьму обо мне? — надвигается на меня, хватает за плечи и ощутимо встряхивает. Я впадаю в ступор от такого наезда.
Костяшки его рук разбиты, несколько минут назад на светлый паркет капали мои слезы, а сейчас полы пачкают капли крови…
— Сколько раз мне нужно доказывать, что я не кусок дерьма?! — орет он на меня. Успокаивает мысль, что когда Ян по-настоящему зол, он выглядит спокойным и молча курит.
— Он сказал… — мямлю неуверенно. Ян выглядит глубоко оскорбленным моим недоверием, что заставляет меня задуматься и даже ощутить укол вины.
— Мне посрать, что он сказал! Ты ему поверила! — гневно чеканит каждую букву.
— А ты?.. Ты не поверил бы? — толкаю его ладонями в грудь.
— Нет! Сначала поговорил бы с тобой, прежде чем обвинять и отказаться! — отпускает меня, отворачивается и зло проводит пальцами по волосам, сжимая кулак на макушке.
— Я не понимаю… Зачем он это сказал? — у меня не остается сомнений, что Ян говорит правду. Так играть невозможно.
— Зато я понимаю! — огрызается. — Только слепой и глухой не понял, что я на тебе повернут! Они хотели отомстить мне и ударили по тебе.
— Кто? — интересуюсь я, пропуская мимо ушей его признание.
— В тот день, когда мы попали в аварию, произошло кое-что, — закусывает нижнюю губу, словно не хочет говорить. Ну уж нет, отмалчиваться больше не получится. Сколько я его пытала, а он молчал.