Возвращается холод, остужает разгоряченное тело. Ежусь, обхватываю плечи руками. Плед так и остался лежать на полу. Яна долго нет. Все это время я думаю о том, что мы могли попробовать пойти дальше, необязательно ведь заниматься сексом?
Вступая в близкие отношения с парнем, девочки обычно боятся, что об этом узнают родители, осудят их, а у меня все наоборот. Мама своими советами посеяла во мне еще больше сомнений. Надеюсь, когда мы вернемся, она не полезет ко мне с расспросами, не станет требовать подробностей.
Поднимаюсь, задуваю свечи и иду в спальню. Яна нигде нет. До сих пор принимает душ? Спать еще рано. Не включая свет, ложусь поверх одеяла. Вытягиваю уставшие ноги, поднимаю вверх пальцы, пока не начинаю ощущать натянутость в икорных мышцах. В доме тепло, Ян включил отопление, когда мы вернулись с экскурсии, но в постели мне одиноко и холодно. Лежу в темноте, мне не хочется включать свет, не хочется включать телефон, чтобы убить время в социальных сетях. Заставляю себя встать, переодеться в пижаму и расправить постель.
Ложусь, накрываюсь. Закрываю глаза с мыслями, что проведу эту ночь одна. В этот самый момент дверь открывается, лунный свет, проникающий в спальню через окно, позволяет мне рассмотреть входящего в одних боксерах Самсонова. Подходит к кровати, молча отодвигает край одеяла, забирается в постель.
— Иди сюда, — притягивает к себе. В голосе нет ни злости, ни раздражения. Вдыхаю запах чистого горячего тела. Грею ладони на его груди.
— Долго я так не выдержу, — невесело. — Ненавижу дрочить, — откровенно о том, чем занимался в душе. Я подозревала, но услышать не ожидала. Хорошо, что в спальне темно, я, наверное, похожа на помидор. Зато мгновенно согреваюсь.
Самсонов целует в висок, поглаживает по волосам.
— А если бы это сделала я, тебе бы понравилось? — мой тихий голос разрезает тишину.
— Ника, я только взял себя в руки… — смех сливается со стоном. — А ты его по щелчку привела в боевую готовность, — преодолевая легкое сопротивление, берет мою руку, опускает себе на пах. — Сожми, — командным хриплым тоном. Выполняю приказ. Сжимаю, немного поглаживая. Ян откидывает голову на подушку. — Продолжай…
Несколько минут я ласкаю твердый большой член. Никогда не думала, что это настолько возбуждающе. Самсонов ко мне не притронулся, а я там мокрая.
— Тормози, Ника… Тормози… — перехватывает ласкающие его пальцы. — Не так. Сначала ты кончишь.
— Не надо… — неуверенно.
— Я тебя поласкаю, — нависает надо мной. — Тебе понравится, — целует сразу с языком. Приятно ощущать на себе тяжесть его тела. Зарываюсь пальцами в его волосы, не даю разорвать наш поцелуй. — Давай разденем тебя, — расстегивает верхнюю пуговку пижамы. Следующую…
Распахивает полы в стороны. Чувствую на себе его жадный взгляд. Руки Яна ложатся на живот, сдавливая талию, поднимаются выше, еще выше. Ложатся на грудь. Ян сжимает двумя руками небольшие полушария. Легкая боль возбуждает. Подушечки больших пальцев обводят чувствительные горошины сосков. Ян опускает голову, язык заменяет пальцы. С моих губ срываются стоны…
— Давай снимем все, — Ян тянет вниз мои штаны вместе с трусами, я цепляюсь за них пальцами. — Не дергайся, оставим их на тебе, я сниму только штаны, — отводит мои пальцы в сторону. Отбрасывает штаны на пол, накрывает мой холмик рукой. — Все равно это станет моим, — поглаживая пальцами промежность. — Ника, расслабься, я хочу, чтобы ты кончила для меня, — низким голосом. — Тебе страшно?
— Нет… — выдыхаю.
— Ты мне доверяешь? — мне кажется, я готова признаться в чем угодно, лишь бы он не останавливался.
— Да…
— Разведи ноги… Еще… Вот так…
Поддев край трусиков у ластовицы, пальцы Самсонова пробираются к открытой промежности. Распределяя влагу между складочек, находит клитор, обводит его, сжимает….
Хватаю ртом воздух. Мир перед глазами плывет. Лаская меня там пальцами, губами и языком он ласкает мою грудь. Обводит кончиком языка соски, сжимает их зубами…
— Кончай! Не сдерживайся, кричи, — требовательный резкий голос врывается в мое поплывшее сознание.
Внизу живота затягивается узел, все сжимается. Сложно контролировать свое тело, я и не хочу. Выгибаюсь над постелью. С пересохших губ срывается громкий стон-крик. Ноги дрожат, бедра сжимаются. Ян впивается в мой рот губами, глотает мои стоны.